— Плачешь, деточка? — ехадно поинтересовалась стоящая на площадке женщина, стоило мне открыть дверь. — Правильно делаешь!
И просто отпихнула меня в сторону, чтобы войти в квартиру без приглашения.
Ирина Николаевна Степашкина ничем не напоминала свою дочь. Создавалось ощущение, что у неё был ну очень красивый муж и Оксана взяла от него всё.
Женщина была тучной, волосы давно не крашены, а татуаж бровей стал практически голубого цвета, как у инопланетянки. Я таких женщин жалела и побаивалась, всё-таки рука, наверняка, тяжелая. Сейчас, когда на мою территорию уже проникли, больше всего на свете хотелось улизнуть и закрыть дверь снаружи, чтобы зло осталось под замком.
И все! Проблема решена! Но, увы, Ирина Николаевна вполне справлялась задачей сторожевого пса, закрывая дверь своим телом так, что даже косяков видно не было.
Я слабо признавала в этой скандалистке свою старую знакомую, похлопотавшую за меня когда-то. Поправилась, стала выглядеть менее ухоженной и более злой. Кажется переживания за дочь оставили отпечаток на внешности, иначе ничем и не объяснишь такую разницу.
— Что скажешь, милочка? Увела мужика!?
— Ой, — я сделала шаг назад, и чтобы не выглядеть испуганной букашкой пошла на кухню и просто поставила чайник.
Было ясно, что разговор будет тяжелым и целиком построенным на пословицах и поговорках.
— На чужом несчастье, счастья не построишь! — первый пошёл, я даже отвернулась и открыла холодильник, чтобы скрыть улыбку.
На глаза попался магазинный чизкейк, по составу больше сметанник, но на вкус не так и плохо.
Достала целый круг, нарезала и поставила на стол за которым ещё не решалась устроиться Ирина Николаевна.
Я будто приманивала к себе запуганную или дикую собаку, методом игнорирования и прикорма. С детьми, к слову, работало так же.
Просто не докучать, дать выговориться, завоевать уважение, потом воспитывать.
Чайник щелкнул и я достала заварник, рассыпной чай. Нарезала лимон.
Ирина Николаевна не отрывала глаз от моих рук, я это видела, но она продолжала сыпать народными мудростями, а я спокойно ждала, когда запас иссякнет.
— Конечно, жена же не стенка…
— На двух стульях…
— Сучка не захочет, кобель не вселяет!
— Бог не Тимошка…
Я спокойно переливала заварку из чайничка в чашку и обратно, чтобы вышло покрепче, а потом поставила на столик поднос с полным набором.
Налила чашку себе, гостье. Положила ей сметанника, притворившегося чизкейком, себе кусочек. И просто стала пить чай, кивая иногда на пылкую речь.
— Ты чего добиваешься? — с презрением посмотрела на меня, потом на чай, Ирина Николаевна.