Я кивнула. Ну берег, и что? Сама знаю, что берег.
— Что? — зачем-то спросила я.
— Что? — зачем-то снова спросил он, явно ожидая от меня более конкретных ответов, а я почувствовала, как у меня земля уходит из-под ног.
Буквально.
Вот прямо, как есть. Потому что каблуки провалились в землю, а крутой берег послужил приятным трамплином в тёплую, прогретую солнышком воду.
Это так круто, когда ты вся такая Мэри Поппинс, а потом, когда нужно впервые проявить себя приличным взрослым человеком, которому можно доверить людей… ты просто второй раз за день жёстко позоришься.
С другой стороны… со дна и падать-то некуда, верно?
Я слышала, как он крикнул что-то вроде: «Ли-и-и-иза-а-а-а!»… или это игра моего воображения?
Вполне вероятно. В общем, Иван Анатольевич меня позвал, я ещё и обернулась к нему, совсем лишившись шанса не ударить в грязь лицом, и полетела. Это был самый короткий и самый позорный полёт в истории, а Иван Анатольевич… отправился прямо за мной! Герой? Отнюдь.
Воды оказалось по колено, и мы оба рухнули в лужу.
Я сидела по грудь в воде, задницей в иле. Жёлтое солнечное платье покрылось тиной.
Рядом Иван Анатольевич… белая рубашка пропиталась и прилипла к телу, волосы, которые оказались чуть светлее, чем я думала, намокли. Он сидел теперь напротив меня, и мы оба стучали зубами.
— Это… так… — начала я, кусая губы, чтобы не засмеяться, а потом увидела, что и он еле сдерживается.
Полный провал.
Потому что мы захохотали.
Это было определённо, самое глупое событие в моей жизни. Если бы я была девочкой-катастрофой, привычной к подобным штукам, всё было бы нормально. Я такая встала бы и сказала:
— Ах, со мной вечно случаются истории! — и гордо пошла к обрыву.
Но нет, это из ряда вон выходило! Лиза Игнатова никогда. Ни-ког-да, ни в какие переделки не попадала. Потому я закатилась в смехе и даже ударила ладонью по водной глади.
— Это уму непостижимо, — наконец проговорил Иван Анатольевич, вытирая лицо от воды и тины.
— Кошмар, — согласилась я.
— О, ужас! — донёсся до нас голос Королевы Оксаны.
Мы переглянулись и прыснули со смеху. Весь состав именитых гостей пялился на нас, сидящих в луже. И… я не виновата в том, что произошло дальше, но чему быть, того не миновать. Дети, увидевшие меня, одетую, в озере… ни в чём себе не отказали.
Дело было вот в чём. Как-то раз, увидев, что близнецы занимаются дуростью, а точнее замазывают синим пластилином бороздки на столе красного дерева, я попросила их больше не совершать таких поступков. Они спросили: «Почему?», я ответила: «Потому что это дурное поведение! Нельзя делать, что захочется, я ведь не хожу и не порчу вещи!»