Я договорила, и мы замолчали на целую минуту, а то и больше. Смотрели друг другу в глаза и молчали, держась за книгу, будто за руки. Она была как бы проводником, и это было смешно и поэтично.
— Вы по памяти читаете, — зачем-то произнёс Иван.
— Знаю, — зачем-то ответила я. И кивнула, совершенно серьёзно признавая себя закостеневшей занудой, погрязшей в романтической литературе.
— Идите. Ищут.
Выходя, я никак не могла собрать в кучу мысли. Я говорила со взрослым. С красивым, ангелоподобным взрослым. Совершенно женатым и совершенно несчастным. И очень хотела показать ему, что существует забота, а могла предложить только плед на кушетке и отрывок из Каверина.
Глава 2. Будни Франсуазы Скоррон
— Лизонька, ну Франсуаза не спит ни в какую! И всё ищет какого-то Феню, это её игрушка? — Королева Оксана сложила руки на груди в молитве и посмотрела на меня щенячьими глазоньками.
Она была чертовски хорошенькой, с очень милым детским личиком, пухлой верхней губкой и чёрными ресницами. Природу ресниц я не разгадывала, но понимала, что в целом Королева Оксана была произведением искусства не из дешевых.
Зато невероятно наивной и оттого, быть может, ужасно доброй.
— Я всё устрою, — улыбнулась я, и Королева О расплылась в ответной улыбке. — Вот. Краткое содержание! Подготовьтесь!
Королева О кивнула, с детским любопытством глядя на распечатки. Потом сморщила носик и покачала головой.
— А давай ты расскажешь. Пожалуйста-пожалуйста! Я так устала, что ничего не запомню. Батюш... стоп!
— Матерь Божья, — подсказала я.
Королева О кивнула и трижды про себя повторила: «Матерь Божья!»
Она услышала фразу в интервью Седоковой и решила, что это будет ее новым словом-паразитом. Теперь мы отучались от «Батюшки» и приучались к «Матерь Божья».
Так и живём!
— Лизонька? Ты спасёшь мою жизнь?
— Спасу, ваше величество, — я подмигнула, и Королева О залилась краской смущения и благодарности.
Она обожала титулы, и шуточка быстро вошла в привычку, разросшуюся до совершенно глупых масштабов.
Дом мы называли дворцом, детей принцами и принцессами, Оксану, в девичестве Степашкину — королевой. И так далее и тому подобное...
Попрощавшись с Королевой О, я свернула через три коридора к детской и наконец выдохнула с облегчением. Англичанка Ванесса спала, она была любительницей дармового шампанского и теперь посапывала, сидя на полу и сложив голову на пуфик, как на гильотину. Я потрепала Ванессу по голове, привлечённый мною пёс Артур подошёл и лизнул несчастную в лицо. Она заулыбалась.
Дурочка! Опять грезит о Майкле Шине!
Моё царство было огромным. Большая гостиная, из которой солнечными лучами отходили шесть комнат. Три детских, игровая, моя спальня и комната, которую делили англичанка и детская горничная (так называли мою помощницу, которая, по сути, была той же няней, но с меньшим кругом обязанностей).