— Нет, — Дмитрий же говорил спокойно, его кружка была ещё полной. — Я чаи как-то… не особо. Может, вина?
— Пейте. А я ваш чай выпью.
И Дмитрий, как волшебник, достал из-под подушек бутылочку белого.
На экране все стали кричать: «Война! Война!»
А Скарлетт согласилась стать женой Чарльза Гамильтона.
— Ну какова… — фыркнула я. — Она же.. Эшшли люббит.
Я тянула согласные, и это было жутко смешно. А цветные круги перед глазами добавляли ситуации праздничного флёра.
— Прам… пам… — шепнула я, прислушиваясь к собственному голосу.
— Ну… за этот чудный вечер? — спросил Дмитрий, поднимая свой бокал.
Я медленно повернула к нему свою жутко тяжёлую голову и улыбнулась. Улыбнулась… потому что Дмитрий был будто нарисованный принц из сказки. Луна подсвечивала его силуэт, волосы колыхались, словно колосья ржи в чистом поле… если прислушаться, фоном пел Расторгуев… зуб даю.
Я вроде всё понимала, но было настолько хорошо, что думать ни о чём особо не хотелось. Хотелось купаться.
Озеро так и манило, но тут экран вид загораживает… и Дмитрий развалился.
Я долго пялилась в пространство, не вникая в фильм и представляя, как войду в воду. А потом снова обернулась на Дмитрия и обнаружила, что бутылка вина пуста, а он спит как младенец.
Вот и чудненько. Пора купаться!
И я махом допила остатки чая.
Глава 26. Королевское представление
Спектакль в трёх действиях
Действие первое. Брошенная жена
Оксана рыдала навзрыд, будто желала вылить всё своё горе в одной мелодраматической сцене, а после изменить жизнь навсегда. Это был плач отчаяния, после которого «героиня что-то понимает». Это была истерика.
И Иван уходил из комнаты, уверенный, что всё делает правильно.
Не оттого, что Оксану ему не было жаль, а только оттого, что уж больно органично она смотрелась: такая вся красивая, распростёртая в шелковом пеньюаре по простыням. Она будто на то и рассчитывала, что весь вечер будет страдать.
И не то чтобы она была недостаточно хороша, чтобы утешить и приласкать, но какое-то шестое чувство, невзирая на жуткое состояние крайнего опьянения, тянуло прочь из комнаты. И Иван же впервые чуть было не поддался на женские чары Оксаны. Чуть было не ответил на её поцелуи и ласковые слова.
Однако, к счастью, сам бог в лице мелкой собачонки детей, Джека, удивительным образом спас его от падения.
Джек скрёбся в дверь с обратной стороны, и Иван, привлечённый этим звуком… отступил.
— Я пойду, — пробормотал он.
— Ты меня не хочешь? — спросила Оксана.
— Не хочу, — ответил Иван.
— Я тебе не верю! — взвизгнула Оксана.
— Мне жаль, — пожал плечами Иван и был таков.