Дети, дворец, моя жизнь. Первые шаги в новый мир и даже первые подруги, показались на пьяную голову, совсем наивными и глупыми. Во мне плескалась такая невыносимая горечь, что хотелось долго-долго трясти головой, и выбить, наконец, из себя эти страшные мысли.
Но делать нечего, ночи холодные, я легко одета.
Ноги сами понесли к подъезду, хоть разум и твердил, что стоит ещё немного постоять тут, под открытым небом.
Я ехала в лифте прижавшись лбом к зелкалу, успокаивая себя и убеждая, что всё правильно, потому не сразу вышла, когда кабина остановилась.
Когда же это произошло, первое что я почувствовала — был запах. Знакомый и непривычный для моего подъезда. Я слишком пьяна, раз уж мне такое мерещится… слишком пьяна с непривычки, и к тому же расстроена.
Второе что меня вывело из равновесия, была донельзя непривычная глазу картина.
Он сидел на полу привалившись к моей двери и тихо посапывал.
Я сделала несколько шагов и села напротив него на корточки, при этом пошатнувшись на каблуках, и еле как поймав равновесие. Он не проснулся.
Жуткая тоска и невероятное желание немедленно обнять этого человека почти пугали. Я никогда и ни по кому так не скучала.
Никогда ещё мне не было так плохо от невозможности увидеть кого-то, прикоснуться или услышать пару разумных слов. Но только одно и держало, осознание, что это не моё дело, не мой мужчина и не моя история.
Как любить актера, который существует только на экране?
Как верить, что любимый певец именно тебе на ухо шепчет красивые слова?
Как жить мечтой?
Я протянула руку и коснулась тёмных кудрей. Они казались то каштановыми, то пепельными, то чёрными.
И нос с горбинкой.
И я знала, что если сейчас загляну в эти глаза, непременно зависну. Ангельские глаза. И ангельский взгляд, всегда такой внимательный ко мне и трепетный.
Я снова пошатнулась и сдалась, наконец, села рядом, на пол, положила голову ему на плечо, и сжала в руке полу пиджака. Я даже обхватила его талию, будто все происходящее правда, а не жуткие галлюцинации. Будто я имею право вот так себя вести, обнимать его запросто, просто оттого, что очень хочется.
— Лиза, — сонно пробормотал Иван, обнял меня и поцеловал в макушку.
А по моим щекам побежали горячие пьяные слёзы.
— Ты не можешь быть правдой, — шепнула я, прижимаясь лбом к его плечу. — Ты не должен быть тут.
Между нами что-то искрилось, потому что Иван проснулся и мы будто оба напряжённо думали об одном и том же, не решаясь разрушить тишину. Он не выпрямлялся, сидел в неудобной позе и прижимал меня к себе, а я мечтала срастись с ним или унять уже щиплющие сердце разряды.