- Я поеду, - упрямо повторил я.
- Нет, Глеб. Во- первых, она еще не отошла от наркоза. Во-вторых, тебя не пустят. Поезжай домой, постарайся поспать. Я завтра с утра буду в клинике и тебе позвоню.
Я не стал спорить. Я просто вернулся к клинике и провел всю ночь в машине на парковке. Рано утром приехал Павел. Меня он не заметил, сразу прошел в приемный покой.
Я выдержал двадцать минут и позвонил ему.
- Ты где? - спросил Павел.
- Внизу, в машине.
- Сейчас выйду.
Он вышел минут через пять, подошел ко мне.
- Как Стася?
- Проснулась.
- Как она себя чувствует?
- Физически нормально.
- Как долго она пробудет в больнице?
- Если все будет хорошо, то дня через три ее выпишут.
- Я хочу увидеть свою жену.
- Глеб, - сказал Пашка, - не ходи туда, не надо.
- Она, - медленно подбирая слова, спросил я, - винит меня? Не хочет меня видеть?
Пашка прикурил сигарету, глубоко затянулся.
- Она винит себя, Глеб. И это самое плохое.
- Она что-то сказала?
- Да ничего особенного она не сказала. Только это невооруженным глазом видно, винит она себя.
- Скажи, если бы она была в Москве, ребенка удалось бы сохранить?
- Я не знаю, Глеб. И никто не знает. Медицина не терпит сослагательных наклонений.
- А ты? Ты как считаешь?
- Как врач, я ответил на твой вопрос. А как мужчина, вот что тебе скажу: если бы ты держал свой член в штанах и не гулял налево, она бы не застала тебя с любовницей. Не сбежала бы от тебя на черте-знает-какой остров в жопе мира и не просидела бы там два месяца. Она бы пошла в хорошую клинику в Москве и наблюдалась бы у лучших врачей. Помогло бы это ей? Я не знаю. Возможно, этого ребенка она бы выносить не смогла. Но, возможно, у нее бы осталась надежда забеременеть еще. Скорее всего, осталась бы. Мужчина должен защищать свою женщину, Глеб. Ты не защитил. И теперь она лежит в палате, улыбается как кукла и тихо ненавидит себя. Ты знаешь, что она сказала, когда пришла в себя после наркоза и узнала, что детей у нее больше не будет? Она сказала: "вот все и кончилось"! Так что не ходи к ней, не делай ей еще хуже. И еще. Ты, Самойлов, больше не звони мне. Не о чем нам с тобой разговаривать.
Он развернулся и ушел. Я даже не заметил куда. Стоял, как громом пораженный. Потому что Пашка был прав. Если бы я не был таким мудаком, Стася осталась бы в Москве. Мы бы нашли самого лучшего гинеколога. Он бы наблюдал ее постоянно. И даже если бы с ребенком что-нибудь случилось, медицинскую помощь ей бы оказали вовремя. Из-за меня, моя жена осталась одна. Что она почувствовала, когда узнала о ребенке? Собиралась ли мне сказать? Была ли готова меня простить? Или, наоборот, навсегда вычеркнула меня из своей жизни? А сейчас? Что мне делать сейчас? Наверное, Пашка прав. Нужно дать Стасе время прийти в себя. Хотя бы сегодня. А завтра я приду к ней. И пусть говорит, что хочет. Пусть винит меня. Только бы не себя.