Бессонная ночь давала о себе знать. Поехал домой. По дороге позвонил Зинке.
- Чего тебя нужно? - начала она.
- Зина, ты знаешь, как Стася?
- Нормально. Лежит, видеть никого не хочет.
- Зина, меня к ней вчера не пустили.
- Правильно сделали. И сегодня не пустят. И завтра тоже.
- Почему?
- Глеб, она просила никого к ней не пускать. НИКОГО, понимаешь?
- Но я должен быть с ней!
- Глеб, ты понимаешь, что она сейчас чувствует?! Она ребенка потеряла!
- Она потеряла нашего ребенка, Зина! Именно поэтому я должен быть с ней!
Зинка вздохнула в трубку.
- Глеб, я тебя понимаю. Ты сейчас успокойся и подумай о том, что она не только ребенка потеряла. Она потеряла возможность иметь детей. Вообще. Навсегда.
- Зина, над этом проблемой мы со Стасей подумает позже. И решим ее.
- Нет, Глеб. Это ты так считаешь. А Стася думает по-другому. Это у нее не может быть детей. А у тебя - сколько угодно. Ты ведь ей уже показал однажды, что она не единственная женщина на свете.
Я не нашелся, что ответить, а Зина продолжила:
- И еще. Вспомни-ка, из-за чего она улетела в Малайзию! И ответь на вопрос: почему тебя не было рядом в ней, когда умирал ваш ребенок? Молчишь? Вот и молчи. И не ходи к ней. По крайней мере сейчас.
- Хорошо, - сказал глухо. - У меня только одна просьба: позвони, когда ее выпишут. И пришли счет из клиники, я все оплачу.
- Позвоню, - коротко ответила Зина и дала отбой.
А я доехал до дома и понял, что нет у меня сил думать об этом. Нужно взять паузу. Пусть Стася выйдет из больницы, я поеду к ней. Мы все решим. Мы возьмем суррогатную мать, мы усыновим ребенка, купим, в конце концов. Главное, что бы Стася была здорова. И счастлива. И со мной.
Желание выпить стало таким огромным, что я не стал себя сдерживать. Напился, как сапожник. И на следующий день тоже напился. И еще на следующий день. И, наверное, продолжил бы пить и дальше. Но на третий день моего запоя позвонила Зина и сообщила, что Стасю выписали из больницы, и дала ее новый адрес.
Я ехал к Стасе в полной уверенности, что все еще можно решить, что можно хотя бы постараться зачеркнуть прошлое и попробовать начать сначала. Я был уверен, что смогу ее уговорить. А уговаривать не пришлось. Оказалось, что Стася все уже решила. И когда посадка на рейс Москва - Нью-Йорк была окончена, я сел в машину, чтобы покинуть аэропорт. Только что-то держало меня. Какая-то нелепая надежда на то, что вот сейчас стеклянные двери откроются, и из них выйдет моя жена. И подойдет ко мне. И я посажу ее в машину и повезу домой. И все будет хорошо. Самолет давно улетел, двери открывались с завидной регулярностью, выпуская из здания других пассажиров, а я все сидел и сидел. Потом завел двигатель и медленно поехал к выезду, чувствуя, что безвозвратно потерял что-то важное. Что-то, без чего моя жизнь никогда уже не будет прежней.