А между тем проходят сутки. За целые сутки никто даже не вспомнил обо мне. Только к утру я реагирую на приближающиеся к комнате шаги.
Подбегаю к двери, надеясь, что за ними находится Эмир, но стоит двери распахнуться, как я тут же безвольно падаю на пол. В комнате показывается тётушка Айсу. Она держит в руках поднос и с сочувственных видом смотрит на мои муки.
— Бедная моя девочка, — с теплотой в голосе проговаривает, суетливо ставит поднос на тумбу у кровати и подходит ко мне. По-матерински гладит меня по волосам, а мне выть хочется из-за того, что она единственная из всех, кому не всё равно на моё существование. — Я только десять минут назад узнала, что ты здесь. Проголодалась, небось? Ничего, я это исправила. Принесла всего понемногу. Садись, поешь, ягнёнок мой.
Женщина помогает мне встать. Как маленького ребёнка она сажает меня на кровать. Присаживается рядышком и принимается кормить меня с ложечки, так как у самой сил нет даже руку приподнять. Нет сил жевать, проглатывать, дышать и жить.
— Извини Айсу, но я что-то не хочу есть, — мотаю головой.
— Надо, девочка! Не ради себя, ради ребёнка покушай! — настойчиво подносит ложку с кашей к моему рту и я кое-как заставляю себя проглотить эту пресную на вкус овсянку.
Эмир был прав. В доме все уже узнали. Все, включая прислугу.
— Вы знаете, где сейчас Эмир?
Айсу на долю секунды замирает, ложка зависает у моего лица. Её высокий наморщенный лоб становится ещё более морщинистым.
— Господин Эмир полчаса назад куда-то уехал.
В груди кольнуло ржавой иголкой.
— Один?
Айсу прячет от меня свой уставший взгляд.
— С Софией, — выдыхает она это мерзкое имя, заставив меня сморщиться от смеси обиды и боли. Женщина накрывается мои поникшие плечи ладонями. — Не переживай. Всё образуется. Эмир здравомыслящий человек. Больше он глупостей на наделает, я уверена.
Как бы мне хотелось верить этой хорошей женщине, но сейчас я могу лишь натыкаться на стены полного неверия и биться об них головой. Эмир воздвиг эти стены вокруг меня. Совместно с Софией.
Вскоре Айсу оставляет меня, заперев дверь на ключ, но ближе к обеду она снова навещает меня, чтобы обновить еду и произнести парочку добрых слов. На мои вопросы о местонахождении Эмира она уже не отвечает: либо действительно не знает, либо ей запретили, что больше похоже на правду.
Специально не включаю в комнате свет, отслеживаю как на вечернем небе сгущаются зловещие краски, заволакивая собой весь горизонт. Молния беспрестанно полосует нависающие над землёй чёрные тучи, крупные капли дождя угрожающе барабанят по карнизу балкона, а сильный ветер нещадно измывается над проводами линии электропередачи.