Кожа моя плавится наряду с разумом. Эмир делает для этого всё, поскольку поцелуй из мягкого и изучающего стремительно перетекает в пылкий и требовательный.
— Диана, я бы всё отдал, чтобы повернуть время вспять, — хрипит Эмир, ладонями гуляя по моей спине, он нашаривает молнию на летнем платье. — Прости меня, — подавленно он произносит сквозь поцелуи.
По капле я наполняюсь наслаждением, поддавшись безудержному накалу. Я растворяюсь в поцелуях этого мужчины, что будоражит мою кровь. Эмир осыпает поцелуями моё лицо, плавно оттягивая бегунок от молнии. Он превращает мой разум в пепел.
В глазах уже темнеет, я нахожусь в приятном ощущении головокружения. Кончиками пальцев Эмир проходится по коже на спине, очерчивая извилистую линию вдоль моего позвоночника. Мурашки врассыпную устремляются по телу.
— Тебе не за что просить прощения… — отвечаю, жадно хватая ртом воздух.
Теряюсь в тёплых и таких нежных руках. Я не в силах оторваться от его губ, чтобы произнести что-то более внятное и вразумительное.
Эмир смело расстёгивает на платье молнию до самой поясницы, приподнимается на ноги, удерживая меня на себе, а затем ставит на пол, отрывается от губ нехотя.
Расширенные зрачки Эмира мечутся по моему разрумянившемуся лицу, словно он высматривает какой-то подвох или очевидные сомнения. Но он вряд ли их найдёт. Их нет во мне с недавних пор.
Не сводя с него обожаемого взгляда, я изящными движениями распускаю на талии поясок. Оголяю плечи, поддевая ткань указательными пальцами. Замечаю в глазах Эмира озорной огонёк, подначивающий меня идти ва-банк и ни в коем случае не останавливаться. Его грудь ходуном ходит от порывистого дыхания, пока я удерживаю платье, прижимая ткань к груди, а затем он и вовсе перестаёт дышать. Задерживает дыхание на вдохе, стоит моему платью упасть на пол. Оно растекается бесформенной лужицей у наших ног. Недолго думая, я переступаю через него, и вновь оказываюсь в объятиях Эмира. Он приподнимает меня в воздухе, сажает на себя. В губы впивается, вернув мне такую необходимую нежность и будоражащий аромат своего тела, которому подвластно как успокоить меня, так и устроить массовые беспорядки в моих ощущениях. Бабочки в моём животе поднимают самый настоящий мятеж.
Прижимая меня к своей груди, Эмир огибает кровать. Он бережно кладёт меня на неё, словно я сделана из тончайшего фарфора. Склоняется надо мной, удерживая свой вес на ладонях, на миг задерживает взгляд на моих губах, а затем подминает под себя.
Я могу ощутить на себе его приятнейшую тяжесть. Я желаю раствориться в аромате, от которого схожу с ума. Ловлю внутреннюю вибрацию, что так и просится вырваться наружу, пройдясь через все уголки моего тела и души.