— Прости меня, пожалуйста. Мне ужасно стыдно перед тобой, — громко всхлипывала она и шмыгала носом. Она плачет. Плачь, дрянь. Так давись же собственными слезами. — Я сидела и думала, как тебе во всём признаться, но я тебе клянусь, что это было порывом и ничем большим. Правда, он зачем-то взял у меня номер телефона.
— Поздравляю! Это на тот случай, если захочет повторить! — выпалила я, громко смеясь. — Неприятно было пообщаться. И да, лучше не попадайся мне на глаза.
— Как, Крис? Мы же работаем вместе. Ну не будешь же ты из-за какого-то там мужика ставить крест на нашей многолетней дружбе?!
Такое чувство, будто ей тормозной колодкой по голове съездили. Откуда у неё могли возникнуть такие мысли?
— Мы уже не работаем вместе! И это не из-за какого-то там мужика, а исключительно по моей прихоти! Сделай одолжение, запишись на стерилизацию!
Поздним вечером я позвонила своей начальнице и, сославшись на срочный переезд, попросила об увольнении без отработки. Та сначала не хотела и слышать меня, но после моих откровений всё же пошла на попятную.
Мы были вынуждены вернуться в квартиру брата. Оплатив интернет, я занялась поиском новой работы. Обшарила кучу вакансий, пока не наткнулась на одно ничем не примечательное издательство, в которое требовался редактор текста. Я откликнулась на вакансию, отправив им своё небогатое опытом резюме.
Но на следующий день никто так и не позвонил.
Никто.
Целый день я провела в режиме автопилота, пялясь в стену и играя в ненавистное «Угадай, кто?»
Проснулась я раним утром от настойчивого телефонного звонка.
— Дочка, спишь? — в мамином голосе послышались тревожные нотки, вынуждающие меня навострить уши.
— Эм, доброе утро, мам! У вас всё хорошо?
— Тимофей приехал! — огорошила меня. — Что мне ему сказать?
Я подскочила с кровати. Как умалишённая начала выписывать круги по комнате и грызть свои ногти в безуспешных попытках отыскать на уме хоть что-то цензурное. Глянув на сына, ворочающегося в кровати, я на цыпочках вышла из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь.
— Скажи ему, что он опоздал на целых два дня! — грозно выдала как будто разговаривала не с мамой, а с этим придурком, — а ещё, напомни ему, что нет у него больше никакой семьи. И передай это в моей же интонации, чтобы до его пустой головы точно дошло!
— Прошу вас! Дайте мне с ней поговорить! — услышала его жалобные стенания.
— Мама, не смей! — выкрикнула я, когда на той стороне провода началась возня.
— Крис, куколка! Я всё объясню! Только выслушай меня, — взмолился он на придыхании. — Всё, что там написано — наглая ложь!