— Мне ждать тебя завтра? — спросила она, развернувшись ко мне лицом.
— Не хочу тебя никуда отпускать. Какое-то нехорошее предчувствие гложет.
У меня и впрямь были какие-то странные то ли сомнения, то ли опасения, и я не мог найти этому причин. Знал лишь одно: мне не хотелось оставлять её. Пускай, даже на сутки.
— Тима, всё будет хорошо. Я никуда не денусь. Буду ждать нашей встречи как чего-то самого долгожданного, — я повёл бровью на весьма странные слова. — Ну, как ты ждёшь кубок «Гагарина», к примеру, так же и я буду ждать тебя завтра.
— Очень интересное сравнение.
— Тем более, ты разве забыл? Мне нужно о многом тебе рассказать.
— Так и быть, уговорила! Ну же, иди ко мне, куколка, — я потянулся к ней и сжал в своих объятиях настолько крепко, будто на самом деле расставался с ней навсегда. — Будь на связи, хорошо?
— Я всегда на связи, — она зарылась лицом в моей шее, шумно вдохнула в себя мой аромат, а затем оставила лёгкий поцелуй на небритой щеке и выбралась из машины.
Я выждал момент пока Крис не вошла внутрь дома и только тогда позволил себе отправиться в сторону своего родного города.
До дома меня отделяло шестьдесят километров. И раз я остался наедине с самим собой, то можно было уже поддать газку.
Я предполагал, что за рулём отвлекусь от дурных мыслей, связанных с неприятным предчувствием. Надеялся, что избавлюсь от них и очищу свой разум, но нет. Чем дальше я отдалялся от Крис, тем больше всякого хлама скапливалось у меня в голове. Может этот город навеял на меня воспоминания? Разбередил мои, как я думал, уже давно зажившие раны? Нет, здесь что-то совсем другое. В последний раз я чувствовал нечто подобное, когда мне угрожал Матвей.
Матвей.
Я ведь о нём так и не слышал с тех самых пор. А Крис утверждала, что он больше не появлялся в её жизни. Но говорила ли она правду?
Так, это уже походит на бред сумасшедшего…
Я припарковался у небольшого дома, который прежде видел всего два раза: в момент покупки и когда навещал мать на новогодних праздниках. За это время он слегка преобразился: веранда была выкрашена в белый цвет, да на лужайке красовались цветочные клумбы. Признаюсь честно, это было совсем непохоже на мою мать. Раньше она сажала разве что свою печень. Теперь же её пристрастия в корне изменились. Этот Ромашка явно пошёл ей на пользу.
— Сынок! Как я рада тебя видеть! — мама бежала навстречу, выставив руки. Я обнял её так крепко, что казалось кости захрустят, если я сожму её немного крепче. — Наконец-то ты приехал. Я так по тебе скучала, — она метнула быстрый взгляд на мою машину. — Ты один? Ты же говорил, что приедешь с каким-то «сюрпризом».