— Как скажете, госпожа, — с иронией отвечает. — Я просто соскучился. Как-никак почти месяц не виделись.
Он подхватывает мою руку и целует её, отъезжая от моего дома.
— Куда на этот раз поедем?
— Туда же, куда и в прошлый раз. В гостиницу.
— За два часа управимся? Мне рано вставать. Нужно ещё подготовиться к завтрашней планёрке.
— Хватить думать о работе! Такая женщина как ты вообще не должна работать!
— Да что ты? А на что такой, как ты говоришь, женщине жить тогда? Все нормальные мужики уже женаты, — с прищуром смотрю на него, когда он стыдливо отводит взгляд, — и за их счёт не поживёшь.
— Не начинай, ягодка. Не раздувай из мухи слона, как ты любишь.
Вижу, что наступила на больную мозоль.
Язык мой — враг мой, но во мне взыграла старая обида.
— Ты же просто хотел поговорить. Так давай просто поговорим. Или без секса разговоры нынче не вяжутся?
В последнее время чувствую себя дешёвой шлюхой. Осточертело шарахаться по гостиницам. Мне тридцать семь лет, а я больше, чем роскошный номер в гостинице, ничего не видала в этой жизни. Иногда закрадывается мысль, что я только и создана для того, чтобы быть любовницей. Создана, чтобы рушить чьи-то семьи, раз у самой никогда полноценной семьи не было.
— Хорошо. Давай просто поговорим. Не хочу, чтобы ты думала, что мне от тебя нужен только секс. Это вовсе не так.
— Охотно верю, — показательно закатываю глаза.
Дима пересекает двойную сплошную, взяв обратный курс, и быстро возвращается к моему дому. Припарковавшись у подъезда, он расслабляет на себе галстук и разворачивается вполоборота. Закидывает руку на спинку кресла. Его взгляд с укором выжигает на моей коже: «люблю и ненавижу. Ненавижу, но люблю».
— Зачем ты это сделала, Вика?
— Что это? — прикидываюсь дурочкой.
— Мы же договаривались обо всём советоваться друг с другом.
— А ещё, помнится, мы договаривались, что у каждого своя жизнь. Так если так, то почему я не могу ею распоряжаться, как мне вздумается? Напоминаю, это МОЯ жизнь.
— Ягодка, ну что ты дуешься в самом деле? — хватает за подбородок, притягивает к себе и осыпает лицо быстрыми поцелуями. — Только ты в моей голове. Всегда была только ты. Я хотел этого ребёнка. Уже строил планы, даже имя ему выбрал, а ты взяла и так безответственно поступила. Просто ты не дала даже слова вставить со своей истерикой. Я был рад, глупышка. Очень.
— Я сделала аборт, потому что так решила. Точка. Ничего не вернуть. Ещё какие-то вопросы будут или я могу пойти? — с деланным видом широко зеваю. — Спать что-то внезапно захотелось!
— Будут. Но это, скорее, не вопрос, а предложение. Очень выгодное, как мне кажется.