Подозрительно взглянув на бабку, ехидно произнесла: «Тётя Маша, это вы мне фильм пересказываете? Не стоит, я его уже смотрела, и совсем недавно».
Бабка смутилась и фыркнула: «Ну и что, может и фильм! Посиди, поскучай тут в одиночестве, и не такое придумаешь», ― голос её звучал так расстроенно, что на минутку мне даже стало её жаль.
Мы помолчали, провожая взглядом одинокого больного шаркающего тапками по больничному коридору. Неожиданно Тётя Маша оживилась, найдя, видимо, тему для разговора.
― Слушай, Ась, а тебя-то каким ветром к нам занесло?
― Попутным, ― вздохнула я, и, поскольку делать было совершенно нечего, поделилась своей грустной историей с любопытной бабулей. Она оживилась, слушая мой рассказ, и радостно его комментировала, в основном непечатными словами. Особенно рассердила её моя соседка Марта, из-за которой я, собственно, и пострадала. Бабка проявила недюжинную фантазию, изобретая способы расправы с ней. Меня это насмешило.
― И чего, скажи на милость, ты улыбаешься? Совсем ты девка, глупая, как я посмотрю. До тебя ещё не дошло, что ты там, на койке, помираешь из-за этой заразы. Что жизнь твоя молодая того ― уходит, не вернёшь? Эх, ладно я, мне уж пора, а ты-то, только жить начинаешь. Не цените вы, молодые, жизнь, вот она от вас и уходит…
Голос бабки стал грустным, и мне показалось, что она по-настоящему меня жалеет. А я уж и забыла, как это бывает. И так вдруг самой себя жалко стало, что скривилась и заплакала. А ведь вредная бабка права, жизнь моя на волоске висит, а я тут как бабочка порхаю.
― Ну, Ася, перестань, не сдавайся ты так быстро, может ещё и обойдётся, ― начала подбадривать меня тётя Маша. ― Ты же вон какая молодая, крепкая; справишься.
И она укоризненно посмотрела на меня и даже похлопала по плечу. Я вздрогнула.
― Тёть Маш, а почему я тебя чувствую? Привидения же…
―Привидения? Какие же мы привидения? ― и она хрипло рассмеялась, ― мы же живые ещё. Души мы с тобой, человеческие души. Или ты атеистка и в нас не веришь? ― она снова рассмеялась, словно ворона прокаркала.
Я тяжело вздохнула и подумала: «Вот полчаса назад была я беззаботной, лёгкой душой, летала себе, никого не трогала. А встретила её, и теперь словно груз на спину положили, не знаю, смогу ли встать, так тяжело. Надо уходить отсюда и как можно быстрее, пока меня совсем не придавило».
― Эй, угрюмая, ты чего задумала-то, зачем встаешь? Не уходи, всё равно нам из этой больницы хода нет, привязаны мы к телам-то. Ну, лети, лети, всё одно вернёшься, ― услышала я вдалеке обиженный бабкин голос. Я демонстративно закрыла ладонями уши и полетела к выходу из больницы.