С другой стороны, это я — кто сейчас разговаривает с мышью. И разговор наш малопродуктивен.
— Все, можешь идти, — открываю я дверцу мышеловки.
Грызун недоверчиво смотрит на меня.
— Пошла вон! — огрызаюсь я.
Мышь выбегает из клетки и быстро скрывается в подполье.
— Эх, опять все самой делать, — вздыхаю я.
Утром я просыпаюсь на кухне. Голова болит и мой внешний вид далек от идеала. Поэтому то, что Юджин склонился надо мной и брызгает на лицо водой из графина-меня вовсе не радует.
— Доброе утро, Эстэлла…Разбудить тебя сложней, чем спящую красавицу!
Я показываю учителю один из тех пальцев, что так любит демонстрировать мне Арнольд.
— Ну-ну, Эстэлла. Я думал вы-леди.
— Чтобы быть леди нужно как минимум иметь на это деньги. У меня же есть лишь чужие долги и чужие дети.
— А у меня для тебя хорошие новости…
Я встаю из-за стола, за которым спала, поправляю платье и спрашиваю, не нашел ли Юджин кого, чтобы скупить барахло из Хилсноу.
— Нет, это деликатное дело и надо больше времени.
— Тогда чем ты хотел меня порадовать?
— Я слышал в городе, что у графини Бретинской сегодня клубный день. Ты знаешь: тот самый клуб для ее подруг из высшего общества…
Юджин говорит медленно, наслаждаясь моим замешательством и тем, что мне неприятно даже думать о клубе, куда меня уже никогда не примут.
— А у кухарки графини грипп.
— Мои поздравления…
— Так вот, Амелия говорила т хорошо печешь. И я…
Паника охватывает меня. Я подлетаю к Юджину и крепко сжимаю его плечи.
— Только посмей сказать, что предложил Бретинской меня вместо кухарки!
Юджин отводит мои руки в сторону. Нежно сжимает запястья.
— Я лишь сказал, что знаю одну даму, которая отлично печет. И меня попросили передать заказ на три дюжины кексов.
После этого Юджин озвучил кругленькую сумму, и меня начало мутить.
В кухарках у Бретинской! До чего я докатилась?! Но разве у меня есть выбор?
— Все будет инкогнито, — продолжает Юджин, — И я сам доставлю кексы. Все еще хочешь отказаться?
— Нет, — твердо отвечаю я, — Позови мне Амелию. У нас много работы.
— А разве когда печешь, в это не стоит вкладывать свою любовь? — спрашивает Амелия, помогая мне замешивать тесто.
— Это ты в своих книгах прочла? — вопросом на вопрос отвечаю я.
— Нет…То есть да…Но…
Девочка заминается, не зная, как объяснить свою мысль. Мне бы помочь ей, но в данный момент меня волнует лишь количество изюма в кладовой. Хватит ли?
— Я представляла это себе по-иному, — наконец сообщает мне Амелия.
Так, будто бы меня волнует, как и что она себе представляла.
— Я думала, — продолжает падчерица, — Что буду печь для людей, которые мне хотя бы нравятся. А ведь графиню Бретинскую вы, маменька, терпеть не можете…