— Герберт в лавке рассказывал мне сплетню, будто мой брат и дочь Олафа…Ну вы понимаете, маменька.
Я киваю.
— Вот теперь, похоже, об этом знает и Олаф, — почти плачет Амлеия.
Я с ней согласна. Говорят, Олаф любит и бережет дочь. Хоть его куколка и имеет дурную славу весьма доступной девушки, Олаф, как и каждый папаша, в это не верит. Для него она — его малышка. А вот если кто донес на Арнольда, что тот "обидел" малышку…
— Демоны, — повторяю я за Амелией, — Нам надо предупредить твоего брата!
С мачехами и так все ясно…
Придя в Хилсноу, я прошу Амелию поставить чай, а сама первым делом наведываюсь в комнаты Арнольда.
Здесь, как и в покоях Амелии, я бываю крайне редко. Дети потеряли много дорогих им вещей, и все, что у них есть-это приватность. Кто как не я знает, насколько важно порой зализать раны в темноте?
Но сегодняшний вечер исключение. С Арнольдом нужно поговорить с глазу на глаз, и потому я переступаю порог его спальни.
Там все очень аккуратно. Много более аккуратно, чем можно было предположить. Постель застелена. Мундир висит в шкафу. Оставшиеся вещи ровно стоят на полках книжного шкафа.
Уже темнеет, и Арнольд сидит за письменным столом со зажжённой свечей. Даже не замечая меня, юноша что-то увлеченно пишет.
— Арнольд! — окликаю его я.
Тот поднимает голову.
— Позволь объясниться, что ты сделал с дочерью дровосека Олафа?
Арнольд удивленно смотрит на меня, а потом, когда смысл моих слов доходит, смеется.
— Ничего такого, маменька, что мог бы сделать.
— И как мне это понимать?
Арнольд пожимает плечами.
— Понимайте как знаете!
Как знаю?!
Я подхожу к пасынку и разворачиваю его за плечо так, чтобы он посмотрел мне в глаза.
— Арнольд, ты ведь понимаешь, что при желании Олаф перегнет тебя как соломинку?
Пасынок вздыхает.
— Да не трогал я его дочь! Хотя я, пожалуй, единственный, кто эту Гретту не трогал!
— Тогда почему лесоруб сегодня смотрел на нас с Амелией, затачивая свой топор? — шиплю я.
Арнольд задумывается.
— Ну, может ему показалось, будто он видел то, чего он не видел? — невинно говорит парень.
— А именно? — я все еще держу Арнольда за плечи, не давая увильнуть.
— Пару дней назад Гретта подошла ко мне в баре. Попыталась завязать…кхм…разговор. Но мне было не интересно, и я уже собирался откланялся, как она сама впилась в меня губами. Будто пиявка. А когда я стряхнул ее, смотрю-на пороге бара ее папенька стоит. Красный как рак.
— И ты объяснил ему в чем дело? — холодно спрашиваю я.
— Человеку с топором? Объяснить? Нет, увольте. Я дружен с барменом, и потому сбежал через черный ход.
Я отпускаю плечи Арнольда и вздыхаю.