Я смотрю на Амелю с удивлением: вот так падчерица!
В этот момент к нам подходит Арнольд.
— Маменька, Амелия, идемте в дом. Я поставил чайник и у нас еще целый торт.
— Звучит заманчиво, — улыбается Амелия.
Я наконец соглашаюсь уйти. Других действий я все равно пока не придумала.
В доме тепло, но грязно… Всюду остатки вчерашнего пиршества, следы лапок "слуг", грязь от сгнивших цветов, слизь от взорвавшейся тыквы… Хотя с люстрой у феи точно был перебор-та была наша, не магическая. Но, видимо, крылатая прохвостка решила, что так эффектнее. Да, чудо ей удалось…
Арнольд приносит чай и торт в маленькую гостиную. Вчера она была закрыта от гостей, и не так сильно пострадала.
Некоторое время мы сидим в тишине. Я грею руки о свою кружку. Дети тоже молчаливы как никогда. Каждый думает о своём, и строит свои планы на будущее. Мне бы спросить Амелию, куда она собралась с юным графом Бертинским? Но сегодня я настолько устала, что не могу и не хочу начинать новых разборок. Четыре дня-сказала Амелия. Значит время разобраться во всем еще есть.
Раздумья наши прерывает Арнольд.
— Матушка, вы, помниться, обещали рассказать сказку о принцессе.
Я с удивлением смотрю на мальчишку.
— Почему ты вспомнил об этом именно сейчас?
— А почему нет?
Действительно…Почему бы и нет?
— Хорошо, — отвечаю я, — Хотите сказку, слушайте. Жила-была девушка…
Жила-была девушка. Милая, в меру симпатичная, не добрая и не злая. Маму ее унесла болезнь. Отец жил в своем горе, и не часто смотрел в сторону дочери. Но однажды ему это надоело. Захотелось жизни. Тепла. Семьи. И отец девушки женился во второй раз. Его избранницей была вдова с двумя дочерями и хорошими рекомендациями. Она знала многое в жизни и в быту, только вот не поладила с падчерицей. Та, выросшая без матери, была словно дикий зверек. Огрызалась, убегала из дома, делала мелкие пакости…
— Пока как-то не слишком похоже на принцессу, — прерывает мой рассказ Арнольд.
— А ты думал, принцессы рождаются с короной на голове? — ехидно спрашиваю его я, — Если хочешь сказку: слушай молча.
— Итак, девочка и мачеха не поладили. И последняя решила воспитать из дикого зверька нечто подобное человеку.
— Интересно как? — снова вклинивается Арнольд.
— Труд делает человека и из обезьяны, — фыркаю я.
Амелия подливает нам всем чаю и благоразумно спрашивает, не проще ли было приручить дикую девушку.
— Возможно и проще и лучше, — говорю я, — Но тогда и сказки бы не было.
— Неужели?
— Конечно. Потому что именно мачеха стала давать девчонке самые сложные задания: от того, чтобы соткать тончающую вуаль, до того, чтобы перебрать все горошинки по размеру.