— Ирина Александровна, что-то случилось? — вопрошает от окна тихоня Зоя Иваницкая. На корпоративы не ходит, сплетни не распускает и вообще на работе в рабочее время только работает. Парадоксальная сотрудница. Есть у меня подозрение, что на мое место метит. Впрочем, зря она это. Антон Викторович известно каким местом подписывает все переводы и повышения. Да и специальность у Наташи получше, чем простые бухгалтерские курсы Иваницкой.
На Зою цыкает Марго — она была на корпоративе, делает страшные глаза.
— Ирина Александровна, вы только не переживайте, — бормочет она, — вы не бойтесь, мы на вашей стороны, мы же знаем, что Антон Викторович…
Я резко дергаю подбородком, обрывая эту фразу на половине. Нет никакого настроения слушать это все. Понимаю — девочки хотят меня поддержать, но мне сейчас это сделает только хуже. Напомнит. Лишь еще сильней усугубит мою жажду, а она уже почти до физической мигрени мне в голову отдается.
Боже, девочки, мало я вас строила, что вы не понимаете, что я не переживаю. Я — убиваю. На месте. Морально, конечно, по-настоящему мне уголовный кодекс не позволяет.
— Маргарита, проводки по входящим платежам за прошлую неделю готовы? — спокойно спрашиваю я.
— Заканчиваю, Ирина Александровна, — Марго бледнеет. Ну, ясно, не раньше завтрашнего дня получу. А эти проводки должны закрываться в понедельник.
— Второй раз за две недели, Марго, — сухо произношу я, — на третий — останешься без премии.
Девочки утыкаются в компьютеры. Ну и отлично.
Я прохожу в свой кабинет, убираю сумку в шкаф, распечатываю себе заявление на увольнение по собственному желанию.
Потом все с той же прямой спиной шагаю к генеральному.
А зачем оттягивать?
— О, привет, Ирец, — Наташа таращится на мой прикид во все глаза. От её фамильярного «Ирец» меня просто перекашивает. Хотя я и понимаю, Наташа не со зла меня бесит.
— У себя? — я киваю на дверь кабинета Верещагина. Впрочем, я слышу, что у себя — его величество уже трындит с кем-то по телефону. Боже, как я не хочу его видеть. Я ж ему по морде дам.
— Ага, у себя, — кивает Наташа, хлопая на меня глазами, тянется к селектору, — Антон Викторович, тут Хмельницкая пришла.
— Да неужели, — откликается Верещагин из селектора, и на меня снова накатывает эта брезгливая тошнота. Сколько раз я ждала тут его вызова, и у меня все замирало.
— Заходи, — шепчет мне Наташа, — и удачи, Ир.
Мне бы не удачи, мне бы успокоительного. Антиозверина какого-нибудь. Чтобы я точно знала, что, выходя из этого кабинета, мне не понадобится смывать кровь с рук.
Интересно, есть ли надежда, что Верещагина отпустило с его идиотизмом? Ну, тачку-то он вернул, может, все-таки?..