К сожалению, ребята уехали на свой остров ещё неделю назад и вернуться пока не могли. Но это не мешало нам общаться каждый день и делиться новостями.
Давид что-то расспрашивал у Артура, но что именно я не слышала, потому что полностью погрузилась в воспоминания. Начиная от того, как мы познакомились, до того, как Анджело прострелил грудь Давида. Как сказал врач, еще бы три миллиметра и пуля вошла бы прямо в сердце.
Я помню как он лежал в больнице две недели в коме. Никто не давал гарантию на то, что он выйдет с неё. Были даже предположения, что если он придет в себя, то останется инвалидом. По началу так и вышло. Давид не мог разговаривать почти неделю. Но зная его стойкий характер, его напористость и веру в себя, он не сдался. Постепенно речь к нему вернулась и буквально насильно заставил себя говорить.
Я ни о чем не жалею в своей жизни. И стараюсь не вспоминать то, что мы пережили. Но шрамы на теле моего мужчины, не дают вычеркнуть из головы те воспоминания. Я каждую ночь целую тот шрам, что чудом оказался подальше от сердца.
Давид тоже не может всего забыть, я это чувствую. Фотография Анджело висит в его кабинете. Он любил его как брата и даже после всего что произошло, не держит обиду на него. Похороны прошли без него, но Артур позаботился об этом.
Я тряхнула головой, отгоняя плохие воспоминания. Теперь всё хорошо, мы счастливы и ни за что не расстанемся.
Осталось дело за малым, познакомиться с новым членом нашей семьи.
Море ласкает ступни, солнце греет тело, а ветер развивает волосы. По пляжу бегают двое детей с мужчиной. Мальчик восьми лет и девочка трех лет.
Смотрю на них и не могу отвести взгляд. Они атаковали мужчину, звонко смеясь.
Ложусь на лежак и прикрываю глаза. Пусть резвятся с Давидом, пока я отдыхаю.
— Девушка, можно с вами познакомиться? — хриплый мужской голос звучит рядом со мной, спустя пару минут.
— Почему бы и нет? — не открывая глаз, отвечаю мужчине с приятным голосом.
— А можно вас поцеловать?
— Можно.
— А уединиться с вами?
— Со мной можно всё.
— Я запру тебя дома. — на эти слова я открываю глаза и начинаю смеяться. Давид делает вид, что сердится, но в глазах пляшут смешинки.
Он так изменился за эти восемь лет. И дело не только во внешности. Он изменился изнутри.
Если сравнить его тогда и сейчас, то разница ощущается не маленькая. Он стал добрее относится к людям, большую часть времени проводит с детьми и со мной, и конечно же стал нежнее. Вместо постоянных разъездов по работе, он занимается детьми, поручая всю работу своему заместителю.
Когда он сделал мне предложение, я не раздумывая согласилась, и ни разу не пожалела об этом. Через две недели мы поженились, без пышного празднования. Расписались, отметили в ресторане с близкими людьми и этим были очень довольны.