― Конечно.
― Но у тебя в этот день запись с этим твоим метеоритом.
Вишня рассмеялась, сжимая руку Марка ещё крепче.
― Я приду. И Кометой, а не метеоритом.
― Да какая разница. Всё равно дурацкое имя.
― А Мистерия не дурацкое?
― Дурацкое. Но звучное. А тут ни туда, ни сюда. Это тоже самое, если я назовусь… например, Марк Верп (прим. авт. так в скейтбординге называются трюки, которые исполняются на рампе).
― Абсолютно не понимаю, что это значит.
― А я о чём!
― Мне кажется, или у тебя слегка предвзятое отношение к Кириллу?
― А. Он уже просто Кирилл? Даже не Комета?
Вишня прижалась к мужской чуть влажной куртке, обнимая так, как это можно было сделать исключительно на ходу.
― Я слышу ревность?
― Осторожность.
― И чуть-чуть ревности?
― Может быть.
― Это хорошо.
Исаев тормознул, перекрутив Вишню в танцевальном па так, чтобы она оказалась к нему лицом.
― Что хорошо?
― Ревность означает, что чувства на месте. Вот когда её не будет, можно бить тревогу.
― Чувства на месте, но речь не об этом.
― А о чём? ― она прильнула к нему поближе, чтобы теперь их лица разделяло расстояние не толще указательного пальца.
Её губы обрамляла кокетливая улыбка. Поцелуй витал совсем рядом, готовый случиться, но она пока не торопилась. Не меньше самого поцелуя было приятно его предвкушение, игриво щекочущее внутреннего демонёнка.
― О том, что мне просто не нравится этот тип. Он какой-то липкий. Слишком рафинированный.
― Разумеется. Ему положено быть таким. Но в чем-то я с тобой соглашусь, он… ― Вишня не договорила. Ее схватила за локоть и вырвала из объятий выросшая из-под земли Полина, которая всё это время тусила на пирсе с Костей (на его машине они, собственно, и приехали). Абрамова не церемонилась, в прямом смысле слова волоча Багрову за собой и обещая оставить на руке синяки. ― Ай… да что какое-то?
― Бабочка!
― Что случилось?
Абрамова объяснениями не стала утруждаться. Так только пробурчала что-то неразборчивое про то, что услышала кого-то краем уха, пока дожидалась очереди у туалета. Больше никаких подробностей.
Полина слишком гнала в сторону асфальтированного участка набережной, где были разбросаны припаркованные тачки. Буквально разбросаны. И не абы какие, а Мерседесы, Порше и Ягуары. Мажоров видно издалека. Рядом с такими заурядные Фольсвагены и Вольво смотрелись деревенскими простушками.
Плохо освещённая парковка пустовала, но возле жёлтого полуджипа что-то происходило. Несколько мужских спин, среди них угадывались и спины членов футбольной команды, обступили хохочущую Бабочку и смыкающимся кольцом подталкивали её к машине, намереваясь затащить на заднее сидение.