Геля ходила по столовой, останавливаясь около самых маленьких и вытирала им мордашки. Многие дети плохо умели управляться с ложкой, пытались выловить кусочки из супа руками, ломали и крошили хлеб.
Сегодня она снова вышвырнула с дежурства очередную няньку. Поймала она её на том, что та лупила изо всех сил по губам Андрюшу, небольшого, полного, не очень опрятного ребенка. Андрюшу нашли морозным вечером в парке, зимой, дремлющего на лавочке, где его оставила мать, В записке, пришпиленной к заиндевевшему воротничку было написано толстым карандашом «Берити, кто хотити».
Андрюша заметно отставал в развитии от других детей и никак не мог научиться выполнять даже простые действия. У него вечно переворачивалась ложка по пути ко рту, куски еды падали на колени. От того, что губы все время были мокрыми от подтекающей слюны, мальчик часто вытирал его нижним краем рубашки или рукавом.
Няньки ненавидели ребёнка со страшной силой. Особенно в последнее время, когда в интернат устроились молодые девчонки, подрабатывающие перед вторыми и третьими попытками попасть в институт. Нервные они какие-то были, вечно раздраженные. Геля гоняла их, как жучек, но сделать ничего не могла, дефицит нянек был вечным и Алевтина девок не увольняла.
Удивившись странной тишине в столовой, она заглянула через окно поварской. Нянька держала за шею Андрюшу, откинув назад его голову, и чем-то плоским быстро и резко била, точно попадая по мокрому рту, почти без промаха. Мальчик дергал головой, слезы катились градом, но не произносил ни звука. Жизнь уже научила малыша, что лучше молчать, если хочешь выжить. Остальные дети вытянули шейки, смотрели и тоже молчали.
– И что ты творишь, дрянь…
Геля за шкирку притащила няньку – мелкую, злую, черную, как муха девку, в преподавательскую.
– Ты знаешь, б…., что мальчик уже замерз почти, когда его нашли, Ты, дебилка, понимаешь, что ребенку три года? Три! Ты вон своего, сопливого, научила к трем годам аккуратно суп есть? Научи, а потом над чужими изгаляйся.
– Да пошла ты. Эта срань слюнявая сегодня вторую рубаху изгадила. Я что, нанялась тебе тут рубахи менять каждому дерьму? Я его вообще прибью, чтоб зря воздух не портил. Все равно в психушке кончит.
Второй раз в жизни Геля вдруг почувствовала, что пол уходит из под ног, и все происходит в каком-то другом измерении. Когда она пришла в себя, то увидела, что прижала няньку к стене, локтем уперлась ей в грудь, а тыльной стороной другой руки прижала горло.