Контроль над эмоциями вернулся так же быстро, как и исчез. Вот уже уравновесилось дыхание, вот слёзы высохли и с лица стёрла их следы, вот подняла взгляд на Амелина. Он не изменился в лице. Так и стоял, глядя будто сквозь неё. Строгий и собранный. Не человек – машина. Он получил приказ и его нужно выполнить любой ценой. Так и убеждала себя сдержаться, промолчать, с силой сцепив зубы. Убеждала, но поддалась такой манящему, непредотвратимому по своей силе желанию попросить… Ведь он нормальный… он тоже человек… ведь не может не понять!
– А как же Алиса?.. – Проронила тихо и сквозь землю провалиться захотелось, так Амелин сейчас смотрел: точно определив самую главную слабость, то, чего лишиться не может себе позволить.
Задрожала. Всем телом задрожала и зубы застучали так, что со стороны слышно.
– Мне увидеть её нужно. – Выдавила из себя, закрыв глаза, не желая видеть его триумфа. Голову склонила и кулаки в бессилии сжала. – Ты ведь можешь… – Прошипела в ответ на молчание. – Ты ведь можешь устроить! Что за это хочешь?! – С койки вскочила, но приблизиться не рискнула. Казалось, Амелин только этого и ждал. Пока окончательно потеряется в головокружительном ужасе, в своём ночном кошмаре.
Отступила, отдышавшись, и покаянно голову склонила.
– Я должна с ней поговорить, понимаешь, должна! – Вскинула взгляд, но на непробиваемую стену безразличия натолкнулась. – Ну что ты молчишь?! Ей же страшно, а она совсем одна! Я нужна ей сейчас, она так не сможет… – Прошептала, понимая, что на месте опадает, желая спрятаться от всех, от этого требовательного взгляда, от упрёка в нём, и нет сил держаться, даже понимая, что это то единственное, чем и себе, и девочке помочь может.
– Успокойся и сядь. В таком состоянии ты ей точно не поддержка. О себе подумай. – Предложил, будто сделку озвучил и выждал момент, когда смысл сказанного дойдёт.
– Чего ты хочешь?
– А чего я хотеть могу, как думаешь? – Усмехнулся и губы облизнул. – Меня интересует правда и ничего кроме правды. Помнишь, как в фильмах о доблестных полицейских? Положа руку на библию, так сказать. Я знаю, что это ты! – Жёстко приговорил, своим тоном, будто гвоздями к полу прибивая. – Я не знаю почему. А любопытство страшная вещь, Аннушка. Оно, порой, иссушает похлеще болезни. Что молчишь?
– Я не знаю, что тебе сказать… – Будто преодолевая желание умереть на месте, головой качнула. Руки в пол упёрла и с напряжением оттолкнулась, чтобы встать. Удар всегда нужно принимать стоя. Так Олег учил. Многому учил, только запомнилось не всё. Сейчас фейерверком в голове загорелось и отказаться от мысли, которой стала одержима не получалось.