– И всё же…
– Сколько ни рассуждай, каждый останется при своём мнении.
– Но мы так и не выяснили: ревность в ваших отношениях? Для неё было место?
– В наших отношениях я была уверена: вот тебе мой ответ.
– Ревновала или нет?
– Я знала, что он всегда вернётся ко мне.
– Ревновала или нет?
– Он ревновал! – Выкрикнула, разозлившись настойчивости. – И он любил… Как и в любых отношениях, Андрей Александрович. Кто-то любит, а кто-то лишь позволяет любить. – Тихо призналась и не пыталась отвести взгляд. Просто закрылась внутри себя.
– Этого я и добивался. – Руками развёл. – Никогда не задумывалась над тем, что своими похождениями Крайнов пытался пробудить в тебе чувства?
– Нет. Не задумывалась, да и не давал он повода так думать…
– Если не его, то кого любила?
– Ты о чём?
– Кто был до него? – Пояснил Амелин, а Аня отчего-то глаза округлила.
– Что? – Вызывающей интонацией вроде и напасть пыталась, но чуть назад отклонилась, расстояние увеличивая, руками в край койки вцепилась, поджала губы.
– Понятно, что у Пашки под носом ни о каких романах на стороне не могло быть и речи, значит, был кто-то до него. Кто? – Продемонстрировал Амелин свою хватку, и видел, как Аня сдалась. Сдалась и закрылась, не имея ни малейшего желания уступить.
– Что ты хочешь услышать?
– Правду. Ты привлекательная женщина, которая хочет убедить меня в том, что главное для тебя это возможность личностного роста, свобода, простор, но забываешь об одном факте: всё это возвышенное не перестаёт делать тебя женщиной. Кто-то должен возбуждать твой интерес. Кто? – Взглядом сверкнул, но Аня пропустила негатив сквозь себя, не позволяя даже малейшей его частичке внутри зацепиться. Мягко улыбнулась.
– Сейчас ты.
Амелин осуждающе покачал головой, но улыбку скрыть не пытался.
– Что? Правда! – Надулась, возмущённая недоверием. – Когда ты уйдёшь и нахлынет осознание того, что сейчас обсуждаем, того, что ты сказал… Понимание того, что Паши больше нет… тогда будет больно. Просто больно и не останется ничего возвышенного. Умом я все твои слова понимаю, но внутри верить отказываюсь, потому всё ещё могу чувствовать, мечтать, улыбаться. Я цепляюсь за этот наш с тобой разговор изо всех сил, чтобы не думать о том, что происходит. Пытаясь отвлечься, загоняю себя в угол и, даже это понимая, не могу остановиться. Всё изменится, как только наедине с собой останусь. Поэтому сейчас что угодно сказать тебе готова, ведь уже чувствую, что то самое понимание на подходе. Слишком близко. Практически на пятки наступает и, как могу, оттягиваю момент истины. Смотрю на тебя и о тебе думаю. У меня свои мысли. Их много. Главная из них заключается в том, что ты здесь не просто так. И вопросы твои… как ни пытаешься убедить, что тебе правда нужна… Пока даже близко к этому не приступаешь. Ты слабые места во мне ищешь. Слабые стороны. Они есть, даже не сомневаешься. Они у всех есть. И у Паши были. Хочешь, скажу какие?