– Только не вздумай извиняться. – Кисло улыбнулся. – Я всегда знал, что ты уйдёшь. Уйдёшь и у меня не задержишься. – Прошептал, поглаживая по спине, успокаивая. – Просто странно как-то. Ты и… Паша. А я совсем не могу тебя защитить…
– Не надо. Я справлюсь.
– Да уж… Он ведь тебя выгнал?
– Откуда знаешь?
– По глазам твоим квадратным понял, когда из дома выскочила. Неправ был, что дождался. Ты бы побродила и к нему вернулась, а я увёз… Пашка, он отходчивый, но тебя не простит. Проигрывать не любит. И ведь знаешь это, не можешь не знать. Так, зачем ушла, если так этого добивалась?
– Я не добивалась, я по течению плыву. Вот, за тебя зацепилась, потом за него. Сейчас зацеплюсь ещё за кого-нибудь…
– Не нужно. Я как-то слышал, что всё в нашей жизни идёт по определённому кругу и если правильно выбрать время, то можно оказаться в том же месте, на том же перепутье. Только будь очень внимательна: во второй раз не ошибись. А сейчас нужно отдохнуть. Займись работой. Марк как-то говорил, у вас наклёвывается совместный русско-турецкий проект. Бросай на него все силы, иначе захлебнёшься в потоке мыслей и обдумывании сказанных слов, совершённых поступков.
– Паша считает тебя ребёнком, потому что не слышал этих слов.
– Он всегда будет видеть во мне только надоедливого младшего брата. – Кир облегчённо выдохнул и улыбнулся. – Всё устроится, вот увидишь. Только дай время всем нам остыть. Мне тоже, ведь я пережил первое своё разочарование в любви. – Лицом в Анины волосы вжался и попытался расслабиться, настраиваясь на её волну.
Уже глядя с балкона, напомнил.
– Ты слышала, Ань? Не ошибись во второй раз! Не вздумай снова его выбрать! – Рассмеялся, когда рукой на прощание махнула, и тут же брата набрал, желая разговор завершись.
Потом, спустя время, Кирилл первым осудит Аню за то, что к Крайнову вернулась. Осудит, но не сможет отказаться. Во всём поддержит и всегда выслушает. Всегда увидит то, что и не думала вслух произносить.
***
Они так никогда и не вернулись больше к тому разговору, который начали в вечер первой встречи. Кирилл тогда Аню уличил в том, что расчётливая, что выше головы прыгнуть пытается, а она промолчала. Восемь лет молчала и промолчала бы дольше, если бы тот сам всё не понял. Не стал ничего объяснять, заметил только, что целеустремлённые люди достойны похвалы, что окружающим стоит на неё ровняться. Правда, иногда достигнутые цели больно бьют по самолюбию, уничтожают твою душу, твой разум. Ты становишься заложником этой цели, чаще всего неподъёмной, чаще всего фатальной и навсегда угождаешь в пропасть, переполненную такими же исполненными желаниями.