– Не так громко, родная, если ты, конечно же, не хочешь, чтобы к нам присоединились. – Догадливо хмыкнул и азартно облизал губы. – Как? Устраивали тройничок с братьями? Кто брал тебя сзади? Или ты предпочитала быть всегда сверху? Не молчи, малыш, не молчи. У нас мало времени. – Доверительно шепнул и языком влажную полосу по щеке провёл.
Выругался сквозь зубы, когда по двери ударили с той стороны и Аню от себя оттолкнул, не обращая внимания, что таким образом о жёсткие нары головой ударил. И сделал вид, что стон боли не заметил, хотя не заметить не мог. Окошко надзирателя снова открылось.
– Говори. – Жёстко скомандовал.
– Я не понимаю, что ты хочешь услышать. – Жадно глотая воздух, давилась им Аня и периодически содрогалась от отвращения. К себе и к нему. Сдержаться не получалось. Подступала тошнота. Перед глазами снова темно, а его голос, как ориентир. Снова обманчиво ласкающий. Паша говорил так же, когда успокаивался. Чаще под утро.
– Меня интересует день свадьбы Давыдова. При анализе записи с камер видеонаблюдения было установлено, что в какой-то момент ты и Крайнов решили освежиться. Только вот направились не на веранду, как все нормальные гости, а в подсобку, где он трахнул тебя. Там, как я уже сказал, камера тоже есть. Интересно, твой любовник об этом знал? Пока вы зажигали наедине, в банкетном зале появился младший из братьев. Он коротко переговорил с Давыдовым и тут же зал покинул. Вы вернулись, разминувшись всего на пару минут. Короткие гляделки, которые происходили между тобой, Крайновым и Давыдовым вскоре закончились тем, что двое последних вышли вслед за Кириллом, а ты осталась, правда, ненадолго. – В глаза посмотрел и, чувство такое, что взбесился, не встретив в них отклика, понимания. – А потом ты спустилась на подземную стоянку, где уже бурно вели общественную деятельность трое замечательных друзей, трое бизнес-партнёров. Давыдов и браться Крайновы. Завтра похороны, Анечка. Завтра Кирилла Крайнова предадут земле. Нашего дорогого Кира, всеобщего любимца, младшего из братьев. Что передать его родным? – Выговорил на одной волне. Так, что Аня и поняла-то не сразу, что сказал. Что имел в виду и чего от неё ждал.
Сидела, пошатываясь из стороны в сторону, пытаясь со стремительно усиливающимся головокружением справиться, а потом замерла. Поняла вдруг, что упустила что-то важное. На Амелина подняла плавающий взгляд. Улыбки не было. Сейчас на его лице вообще ничего не было, и само лицо бледное, с лихорадочным румянцем, а в глазах безумный блеск. И они не были голубыми, как показалось сразу, сейчас больше походили на серые… как у Алисы. Так странно, что о ней вспомнила… Образ Олега Николаевича перед глазами, а потом звук выстрела. Отчётливый, оглушающий. Он вроде напугать должен, но не пугает. Глухой звук за звоном в ушах практически не слышен, но он есть. Удар чего-то тяжёлого о бетон и блестящие носы лаковых туфель совсем рядом от неё самой. Страх зарождается постепенно. Образы и слова сливаются, образуя единую картинку. То, что не могла вспомнить, а теперь не сможет забыть. И туфли. Тогда не заметила, а сейчас, вот, именно сейчас поняла, что сама их выбирала в брендовом магазине Милана. Красивый город и люди красивые. Талантливые, успешные… А туфли… туфли выбирала на подарок. Кирилл очень любил эту обувную марку. Ручная работа, индивидуальный для каждой пары узор выбит какой-то особенной, уникальной иглой. Выбрала и подарить успела. Недавно совсем. Кир долго сетовал, что без повода, смеялся, что в такой красоте или на свадьбу, или на похороны, третьего не дано. Сейчас не уверена, но, кажется, он так и не успел жениться…