При этих словах сурверы с укором посмотрели на меня, а затем на вскрытый экз Ссаки, в чьем нутре упорно ковырялась вооруженная тряпкой рука Ссаки. А дохлый Даттон продолжал говорить:
– А Джинк мне такой – да в жопу нас, Датт! Нам то мол легче всего, а вот потомков жалко. Почему? Потому что однажды все равно выходить придется. Я ему – так это же отлично, так мол и надо. А он – хер там отлично! Ты говорит вот сам прикинь – вылезут внуки наши бледными гнидами на поверхность, чуть осмотрятся и увидят… город цветущий! Туда и двинут само собой. Контакт цивилизаций налаживать. И как нас там встретят те, кто во время ядерного Апокалипсиса никуда спрятаться не успел? Те, кому пришлось себя спасать самостоятельно – и детей своих в рюкзаках драных по пепелищам таскать во время поиска пищи. Те, чьи предки выжили сами, спасли и вырастили детей. И ладно бы мы в свое время вещали там на разных частотах, указывая свои координаты и предлагая – приходите! Спасем! Вылечим! Поселим у себя и вместе переждем беду! Но Хуракан молчал все эти годы и столетия. Мы затаились. И вроде как поддерживали какое-то время связь только с другими сурверскими норами – пока связь не сдохла окончательно. Мы ведь на самом деле гниды, что не захотели во время беды делиться медикаментами, едой, кровом и чистой водой. И в их глазах, как не крути, мы не сурверы, а ублюдочные гниды Хуракана. Мы… мы мол трусы поганые. Сами спрятались, а на других наплевали. И не докажешь уже никому и ничего. Да…
Пьяный голос Даттона прервался, послышался всхлип, затем бульканье и он снова заговорил, фыркая и кашляя:
– Ух забористо! Мы тогда с Джинком тоже еще по одной выпили, и он продолжил – надо говорит прямо сейчас выходить. И надеяться, что мир еще болен и опасен – это даст нам шанс вписаться как тем, кто сражался за мир во всем мире, кто убивал страшных мутантов, кто засаживал атомные пепелища зелеными яблонями и вытаскивал из рек и морей обломки мертвых кораблей, чтобы не мешали очищающему течению. Мы мол должны выйти прямо сейчас, чтобы сделать для планеты хоть что-то полезное. Что-то такое, что позволит нам без стыда взглянуть в глазах тех, кто живет там ныне. Ведь если мы подождем еще немного, если планета зарастит все раны, а люди восполнят свою численность и снова распашут земли, если мы выйдем и увидим мирные колосящиеся поля, богатые сады и добрые дома… то те, кто выйдет из этих домов взглянут на нас и скажут – а где вы раньше были? И что мы им ответим? Прятались за стальными дверьми? Почему прятались? Потому что трусы? А мы им – нет, мы не трусы, что вы! Просто кредо сурвера – выживание! Ага… вот дерьмо! Короче невесело мы посидели. Но водка хорошая! Да… допиваю вот и думаю – кто я? Храбрый патрульный сурвер? Или отсиживающаяся в безопасной норе гнида бледная? Я потомок храбрых и мудрых сурверов? Или я праправнук гребаных трусов, что сперва помогли окончательно обосрать и уничтожить старый мир, а затем просто сбежали в безопасную подземную жизнь? Хреново мне… сейчас бы выкинуть нахрен все эти мысли и пойти к какой-нибудь смугляночке… Дерьмо! Ведь мы знаем, что там люди… знаем! Мы их видели. Смуглые красивые люди… они живут там, сражаются, а мы отсиживаемся и ждем, когда наверху настанет рай. Хотим явиться уже на все готовенькое, не ударив палец о палец. Мы хотим получить незаслуженное счастье… надо выпить еще водки… Есть проблемы – пей водку! Это ведь считай то же самое что сбежать от любых проблем в сурверское убежище. Хлоп сто грамм – и ты в пьяном веселом домике! И у нас это неплохо получается… пить водку и прятаться от проблем. Конец связи! Даттон пошел искать водку! Россогор! Россогор! Россогор! Ик! Вот дерьмо…