Поэтому отвечаю бандиту почти без сомнений:
– Не уверена.
– А вот и проверим, – говорит Вазир и встаёт из-за стола.
Мне следовало бы уже привыкнуть к крупным мужчинам: у меня и отец немаленький, а чтобы смотреть на Кирилла – мне и вовсе приходилось задирать голову: при его-то росте метр девяносто восемь, и моём – «полтора метра с кепкой в прыжке». Но Вазир действует иначе – подавляет, пугает, будто гора движется на меня.
Останавливается близко, рассматривает, как интересную букашку. Чуть склоняет голову набок: короткие волосы, бычья шея, на которую наползает чёрная татуировка, черты лица резкие и неприятные. Чёрные глаза прожигают меня насквозь. Мне хочется раствориться, исчезнуть, провалится под пол. Обнимаю себя руками, шарахаюсь от него.
Но Вазир резко хватает меня за полу блузки и тащит на себя.
Впечатываюсь в железное тело. Невольно вскидываю голову и встречаю взгляд, в котором – похоть и злость.
– Я не твой муженёк, – рычит он, встряхивая меня, – цацкаться с тобой не буду. И чем сильнее ты меня бесишь, тем вероятнее, что я тебя трахну прямо здесь. Трахну жёстко. Не дожидаясь, пока твоего найдут. Поняла.
Киваю.
Внутри всё обрывается и летит в пропасть: если он захочет это сделать – я не смогу его остановить. Куда мне против такой махины? И что тогда? Как жить с таким позором?
Вазир ухмыляется:
– Правильно. Слушайся. И тебе даже понравится.
В чём я сомневаюсь – от одного его прикосновения ко мне, меня мутит и трясёт от отвращения. И сделать с этим я действительно ничего не могу – он противен мне. Кажется, в умных книжках это называется «синдром девственницы» – когда в жизни женщины длительное время только один партнёр, который при этом её первый и единственный, который нежен с ней и любит её, то откровенные прикосновения другого мужчины вызывают неприятие и отторжение.
Тем более Зверь не собирается касаться меня с тем благоговением, с каким касается Кирилл…
Нет…Вазир тянет свои огромные волосатые ручищи, хватает за воротник моей блузы и разрывает её одним движением.
Когда Кирилл срывает с меня одежду, я всегда трепещу от предвкушения, потому что знаю: если он такой – меня ждёт безудержная страсть и ослепительное удовольствие.
Сейчас же – дрожу от страха, отчаяния и гадливости.
Вазир сжимает мою грудь прямо через лифчик, мерзко улыбается.
– Сладкая шлюшка, – тянет он довольно. – С такими нужно пожестче. И так и будет, но всё-таки на глазах у твоего мужа. Я решил. Хочу, чтобы он слышал, как ты будешь орать, когда я тебе засажу. Этот шакал заслужил.
Я чувствую, как слёзы текут рекой по щекам. Мне так страшно, мне так невыносимо страшно и гадко настолько, что лишь усилием воли я заставляю себя не упасть в обморок.