Кириллу форма невозможно идёт. Чёрный цвет подчёркивает стройность фигуры, погоны – разлёт плеч…
И…
– Ты…ты… – шепчу я, хватаясь за перила. Чувствую, как ноги подкашиваются. Наверное, я бы упала, но Кирилл, как всегда, успевает вовремя – подхватывает, прижимает к себе, смотрит обеспокоенно.
– Что с тобой, Дарушка? – спрашивает взволнованно.
– Ничего, – улыбаюсь и смотрю на него, надеюсь, с такими же звёздами, как мама смотрит на отца, – просто я вот прямо сейчас влюбилась в тебя ещё сильнее. Хотя, казалось бы, куда сильнее.
Он лишь коварно и хищно усмехается, наклоняется к моему уху и шепчет:
– Ну, скажи, скажи, что я подарил тебе новую эротическую фантазию…
Обнимаю его за шею и тоже шепчу на ухо:
– Если ты о той, где ты, одетый по форме, жестко берёшь меня прямо на лестнице, то да…
Глаза Кирилла вспыхивают.
– Рад, что наши фантазии совпадают.
Потом целует меня в губы, но легко, быстро, порывисто прижимает к себе и стремительно уходит…
А я опускаюсь на ступеньку и, глотая слёзы, молю все силы, какие только знаю, чтобы любимого не наказывали чересчур сурово и чтобы он обязательно вернулся ко мне…
– Я буду ждать тебя. Всегда-всегда. А значит, с тобой ничего не случится.
Бросаю во вселенную новые посылы – чтобы эти услышала и запомнила уже наверняка. И обязательно исполнила. Только их, никакие другие.
Просидев так пару минут, наконец, поднимаюсь. После признаний Кирилла, что он сам варил мне кофе, некоторое время размышляю над тем, чтобы тоже отправится на переговоры к нашему повару, но потом мне приходит идея получше, и я с улыбкой возвращаюсь в спальню.
Есть повод испытать подарок Кирилла.
… – Привет, бабуля!
– О, кого я слышу! Неужели моя цветочная фея о старушке вспомнила?! – ласково пеняет бабушка. Это – мамина мама. И я, как она говорит, для неё ещё более долгожданная, чем для родителей. Она у меня молодец, держится, несмотря на возраст.
– Как ты отнесёшься к тому, если мы с Кириллом на выходных зарулим к тебе в гости?
– Сугубо положительно, – отзывается моя боевая бабуля. – А то я уже выговор вам выносить собралась, что забыли меня.
– Вот и здорово! – искренне радуюсь я, чувствуя, как тепло разливается по телу. – А пирожки испечешь?
– Обижаешь! – говорит бабушка. – Конечно, столько, что ещё друзьям повезёте.
– А меня научишь? – выпаливаю главное, ради чего и звоню.
На какое-то время в трубке повисает тишина, только слышно бабушкино дыхание.
А потом она, наконец, отмирает и говорит:
– За ум решила взяться? Правильно, детка. Обязательно научу, и не только пирожки печь.
Я бы поболтала ещё, но на второй линии появляется Лис.