- Мне бы мелкой розницей очень подошло, - вздохнул он, - я бы сапоги купил, а то в подошве дыра, вечно камешки набиваются.
И он так печально глянул на свою обувку, будто она одна виновата в таком её состоянии, а не шаркающий ногами Лука.
Настало время выбираться под тёплые лучи. В эти летние часы город просыпался рано, разделывался с делами до обеда, а потом убегал прятаться от жары. На юге всегда так, в обед только безумец выскочит на открытую площадь, которую солнце раскаляет докрасна.
Пока Гарро искал гитару, мы с Лукой повторяли фигуры недавно разученного танца. Под звон струн Лука грациозно подбрасывал меня в воздух, ловил и наклонял назад, словно пытался поцеловать.
Стук каблуков, мелодия звучала быстрее, эхо разносило музыку по закоулкам города, созывая сонных горожан на наше спонтанное представление. Лука был чудным партнёром, чутким и ловким, в любой момент готовым поймать или сгладить погрешность в шагах. Гарро самозабвенно перебирал струны, выводя совершенно немыслимую, узорчатую мелодию.
Вокруг повозки появились первые зеваки, на камни мостовой со звоном упали первые монетки.
Мы с Лукой кружили друг против друга, изображая схватку или скандал. Шуршали оборки на юбке, когда я взмахивала ею перед лицом партнёра, словно дразнила алой тряпкой быка. Старый танец, где женщина то ли плащ, то ли воин, а мужчина, скорее всего, рассвирепевший бык. Люди весело хлопали в ладоши, кто-то даже пританцовывал в такт мелодии. Денег прибавлялось, толпа росла. Мне уже нравился этот город с щедрыми жителями, готовыми одарить бедных артистов.
Фхаса появился только к вечеру. Довольный, улыбающийся, он нёс в руках корзинку с фруктами и явно ещё и добрые вести. Мы уже готовились к настоящему выступлению, чистили костюмы, проверяли инструменты. Даже нехитрый ужин соорудили, оставив Фхасе его пайку. Уже даже волноваться стали, что одного из труппы так долго нет.
- И где тебя носило? - стал допытываться Гарро, пока Фхаса доставал из повозки свои барабаны.
Лука приводил себя в нужное состояние, расчёсывал завитые локоны, чернил брови, припудривал прыщ на лбу. Первым был его выход. Гарро, стоя на бочке, затягивал мне корсет, попутно поругивая лезущих за кулисы мальчишек.
- Узнавал про ночлег, - пробасил Фхаса, - тут на окраине есть дом, там сдаёт комнату старушка. Сегодня будем спать не на улице.
Толпа на площади увеличивалась. Лука бравой походкой вышел из-за кулис, Гарро взял гитару и, притаившись за занавеской, запел. Ах, да. Забыла сказать. Так уж вышло, что, наделив Луку божественной внешностью, природа обделила его слухом и голосом. Но зато щедро наградила этим даром Гарро. И в то время, как Лука стоял и раскрывал рот, соловьём заливался Гарро.