А голос у Гарро был волшебный. Хриплый, бархатистый, с диапазоном от низких до высоких нот. Он умело выводил даже самые сложные партии, ведая людям под музыку истории о вечной любви и верности, о предательстве и боли утраты. Г арро писал эти песни сам, выливая в них то, что творилось в его душе. Задачей Луки было красиво стоять и делать постную мину в самый грустный момент песни. Этого было достаточно.
Девицы в толпе уже ели Луку глазами и доставали платочки, утирая слёзы. Лука прикладывал руку к сердцу, смотрел в небо, словно обращался к луне. Этакий печальный, одинокий волк, чьё сердце разбито навеки. Образ работал всегда. Девицы любят страдания красавчиков вроде Луки, втайне мечтая быть той единственной, кто согреет его замёрзшее сердце.
Песня закончилась. Лука удалился под аплодисменты и визг девиц. У нас с Фхасой было своё представление. Он «глотал» пламя, а я танцевала с горящими обручами. Мы гордились нашей маленькой труппой и считали себя почти родными друг другу. Да и как иначе, когда ни у кого из нас не имелось других близких. У меня так точно...
Лука сбежал из дома от тирана отца, от Гарро вообще отказались родители, оставив малыша погибать в приюте. А вот Фхасу вывезли из родных земель, заковав в цепи, ещё мальчиком. Дикарь, с чёрной как агат кожей и синими глазами, был ценной добычей для работорговцев. Фхаса сбежал, покинул те края, обосновавшись в наших землях, где рабства не было. Ну а я. вообще труп, по крайней мере, те, кто желал мне смерти, так и думают. Я призрак. Леди без прошлого и уличная плясунья без будущего. Леди Майри Прогассо, погибшая во время захвата родового замка, и та, кого провидение зачем-то оставило жить. По крайней мере, это всё, что я помнила про себя, подробности моей жизни растаяли в памяти, иногда всплывая смутными образами. Фхаса говорил - это следствие потрясения. Я прибилась к труппе пару месяцев назад, но за это время сроднилась с парнями по-настоящему. Они заменили мне семью.
Грохот барабанов отрезвил, отшвырнул прочь призраков прошлого. Фхаса, босой, в одних штанах, с блестящим от масла торсом, протянул мне один из обручей, подхватил факел и гордо вышел на площадь. Толпа радостно завизжала. Темнокожий мужчина смотрелся мистически в алых отблесках огня.
Барабан участил ритм. Лука бил по натянутой коже с таким удовольствием, что мне стало жаль инструмент. Гарро выплясывал с маракасами, отдаваясь танцу и музыке, укрывшись за занавеской. Наш серый кардинал и творческий поводырь. Композитор и поэт, щедро одарённый талантами в компенсацию за уродства.