Джаред выздоровел на удивление быстро. Хотя я знала, что волчья суть позволяет залечивать раны, но не думала, что от серебряного оружия останется лишь небольшой шрам. Когда Лейла живописала опасность от серебра для волка, я представляла это себе куда ярче. Видимо, рана все же была неглубокая, да и помощь Альфе оказали вовремя.
В итоге через пару дней он уже был на ногах и тренировался с остальными, правда, в неполную силу. Я подсмотрела, как утром он выходил на крыльцо в одних штанах, потягивался, открывая на обозрение розоватую отметину на боку. Все его тело излучало скрытую мощь, под кожей перекатывались мускулы, в которых чувствовалась огромная сила. И даже если бы я не знала, что Джаред оборотень, силу эту почувствовала бы наверняка. Она словно переливалась через край, выплескивалась наружу толчками. Все его тело окутывала легкая дымка от жара тела, которая на морозе тут же превращалась в снежную пыль и оседала на волосах и одежде. А солнце сверкало в каждом кристаллике, отчего Джаред весь казался обсыпанным бриллиантами. Он сверкал на солнце, словно самоцвет. А я не могла отвести глаз от статной фигуры, отмечая каждую черточку, и сама не понимала почему. И когда он зашел в дом, почувствовала легкое разочарование. Однако оно быстро сменилось удивлением, когда через пару минут Альфа возник на пороге нашего с лейлой дома и коротко приказал:
– Собирайся.
Я испугалась. Наверное, он откуда-то узнал правду, и сейчас меня ждет наказание за вранье. Хорошо, если просто выгонит. А вдруг заведет в лес, убьет и закопает, пока никто не видит?
– Зачем?
– Как «зачем»? Я же обещал научить тебя определять следы животных, охотиться. Забыла?
А ведь я и правда забыла о том разговоре. Казалось, он произошел много лет назад, так много случилось с тех пор. Но я хотя бы смогла вздохнуть и успокоиться – никто ничего не знает и убивать меня не собирается.
Я быстро оделась и вышла вслед за Альфой. Мы долго бродили по лесу, прямо как с Лейлой. Джаред показывал мне следы разных животных, заставлял заучить их наизусть, постоянно спрашивал, устраивая мне проверку. Я частенько ошибалась, он смеялся, а я злилась. На нас обоих. На него – за то, что сравнивает меня с волчонком, который ничего не знает и не умеет. На себя – за то, что вместо обучения тайком разглядывала его. Знала, что его наука мне пригодится, но ничего не могла с собой поделать. А еще мне нравился его смех: низкий, грудной, так напоминавший волчий рык.
Зимой темнело рано, и пришлось вернуться. Конечно, Джареду темнота не мешала, но я-то не оборотень. Да и устала по сугробам ходить. Джаред пообещал, что завтра опять пойдем, а я лишь вздохнула. Очень хотела научиться всему, что могли мне дать эти люди, поэтому дала себе слово, что не стану ни на что отвлекаться.