- Вот тут… - потряс он вестником. – Две новости…
- Э… начни с плохой, пожалуйста.
- Как скажешь! – поджал Бас губы. – Мне отказано в опеке над тобой.
Уф! Отлегло. А я-то думала…
- Но пожертвования мои родней мужа тетки приняты, поэтому ты теперь дочь виконта Шарля Грандилье… одна из семи, младшая, как бы.
- Так это вторая новость? Ты считаешь ее хорошей?
- Разумеется, ведь родовитость и титулы не каждый день и не всем на голову с неба падают.
И чего тогда так сердился?
- Как видишь, я своих слов на ветер не бросаю, Полли. Сказал, что позабочусь, и вот.
- Спасибо, конечно, но…
И меня снова перебили.
- Но! Это семейство, видите ли, серьезно относится к своим дочерям! Они посчитали, что неженатый мужчина моего возраста не может стать опекуном юной дорине, предложили кого-то там из своих.
- Ну!.. Где-то и правы…
- Еще чего! Просто поняли мою заинтересованность. Сейчас отпишу им, что согласен прислать в два раза большую сумму. Вот! – Бастиан склонился над столом, взял желтоватый листок, похожий на папирус, и чиркнул на нем пару строк. – Готово.
В тот же миг послание поднялось в воздух, заколыхало крылышками и упорхнуло в приоткрытое окно. Только унеслось в неведомую даль, как в комнату влетели целых две бумажные стрекозы.
- Полли? – их Бастиан поймал и прочитал сходу. – Ты мне признаться ни в чем не хочешь?
Я говорила уже, что Гильберт с момента прилета первого вестника смотрелся мрачновато? Так вот, то был пустяк, а теперь, чувствовала, запросто могла разразиться гроза.
- Снова плохие новости? – захлопала я ресницами.
- Из фамильного замка пропало полотно кисти известнейшего мастера, - потряс он первой из двух бумажек. – А это, вот, - указал на второй клочок, - мой зам сообщил, что операция по поимке банды Виктора Пати около владений семейства Фламинг не принесла результата.
- Э… почему ты на меня так смотришь, Бас?
- Кто приходил к тебе в комнату, милая, и спрятался в гардеробной, когда я вошел?!
Он стал на меня надвигаться, а я пятиться. Отступала, пока не натолкнулась спиной на книжный шкаф. Признаюсь, мне было страшно. Гильберт обо всем догадался, точно. И как теперь со мной поступит? А он подступил вплотную, прижал еще больше к дверце шкафа, а потом вдруг взял мое лицо в ладони и поцеловал… страстно… со стоном.
- Дьявол! Что ты со мной сделала, женщина?!
Отвечать не пришлось. Сначала не могла из-за того поцелуя. Потом из-за невозможной слабости, так как Бастиан одним поцелуем не удовлетворился и принялся ласкать-целовать лицо, открытую шею, грудь прямо через ткань платья. Не знаю, чем бы это все закончилось, вернее уже догадывалась, но тут над нами вновь зашелестели крылья стрекозы.