Один маленький глоток подтверждает, что это действительно вода. Благодарение небесам! Я опустошаю колбу в считанные секунды. А когда стряхиваю в рот последние капли, какой-то непонятный звук заставляет меня вздрогнуть.
Это похоже на… глубокое дыхание?..
Кто-то смотрит, как я ем и пью? Но почему он прячется?
— Кто… кто здесь? — я встаю и прижимаюсь спиной к стене камеры.
От страха по коже бегут предательские мурашки, а ладони покрываются липким потом. Вот опять, словно кто-то дышит. Кто бы это ни был, он, похоже, прижимается к моей камере с той стороны. Я слышу дыхание этого человека сквозь стену, словно та сделана из чего-то очень тонкого, как, например, папирусная бумага. Возможно, так оно и есть. Я же ничего не знаю о материалах, из которых строят тюремные камеры на инопланетных космических кораблях.
— Покажись, чокнутый инопланетянин, — в отчаянии кричу я и потрясенно ахаю, когда огромный йолкадиец шагает в мою камеру, отключив прежде силовое поле.
Затем он снова включает его. Святые небеса, он в моей крошечной камере рядом со мной, практически заполнив собой все пространство. Он взмахивает рукой, и потолок поднимается точно по его росту.
Это же ОН! Не может быть!..
— Скорван, — радостно пищу я.
А он, не говоря ни слова, прижимает меня к серебристой стенке и с жадностью впивается мне в губы.
Глава 7
Скорван
Она.
Моя!
Вид землянки вновь наполняет меня таким первобытным желанием, что я не представляю, как его сдерживать. Наши взгляды встречаются, и в ее глазах я вижу шок. Мое внезапное появление для нее — полная неожиданность. Но я, определенно, желанный гость.
Зайдя в камеру, я включаю силовое поле и тянусь рукой к стене. Барабаню по ней пальцами, чтобы потолок поднялся на нужную мне высоту. Моя суженая ахает, и этот звук заставляет меня улыбнуться. Я незамедлительно целую ее, наслаждаясь тем, как отзывается ее слабое человеческое тело на мои действия. Моя! Нигде во Вселенной я никогда не чувствовал такой уверенности, что нахожусь на своем месте. И оно рядом с ней.
Я слегка отстраняюсь и вижу, как замешательство в ее глазах сменяется теплотой и желанием. И теперь я ни капли не сомневаюсь, что она тоже чувствует нашу связь. Я приподнимаю ее над полом, чтобы наши лица были на одном уровне. Она легкая как перышко. Как горсть лепестков, сорванных при закате солнца. Ее так удобно держать на весу, словно она соткана из солнечных лучиков.
— Кстати, меня зовут Калия, — мягко говорит она.
— Калия. Я Скорван.
— Я знаю, — застенчиво улыбается она.
«Калия. Ка-Ли-Я…» — смакую на языке ее забавное человеческое имя.