Мое лицо пылает от негодования. Как может этот бесчувственный чурбан, имеющий реальные возможности, отказывать нуждающимся в помощи? Нам ведь ничего не стоит ненадолго задержаться и спасти их. На нашем корабле достаточно места. Тем более Йолкадия заинтересована в увеличении численности населения. Наша планета слишком велика, чтобы мы могли заселить ее в одиночку. А наших ресурсов хватит на триллионы жителей.
Мне не нравится, каким тоном разговаривает со мной капитан Плинаро. И сейчас мне хочется высказать ему все, что я о нем думаю. Но боюсь, что по своей злобе и стремлению к неограниченной власти он прикажет уничтожить эту планету. Для него это плевое дело. Но я не могу допустить этого. Кроме того, мне не хочется быть казненным.
Я неохотно замолкаю.
Плинаро одаривает меня ледяной улыбкой.
— Так-то лучше. Но замолчать ты, Скорван, должен был незамедлительно. Полагаю, тщательное и непрерывное наблюдение за грузовым отсеком поможет тебе сфокусировать свои мозги на твоем неподобающем для рекрута поведении. Немедленно спустись туда и оставайся там до конца солнцестояния (прим. астрономическое событие, момент прохождения центра Солнца через точки эклиптики, наиболее удалённые от экватора небесной сферы).
Больше он не произносит ни слова.
Капитан Плинаро выражается предельно ясно, а я, как ни крути, дал клятву подчиняться приказам старшего офицера. Мы, йолкадийцы, никогда не бунтуем против начальства. Для нас это нечто невероятное. Вот почему мое вмешательство в планы капитана вызвало такую бурю негодования. А ведь последствия могли быть куда серьезнее. Мне крупно повезло, что я так легко отделался. Должно быть, этому поспособствовал мой безупречный послужной список.
Разгневанный капитан Плинаро нарочито громко топает по палубе и выходит через основные ворота в сопровождении своих шестерок. Я смотрю ему вслед, раздосадованный его граничащим с жестокостью безразличием к тому, что жизни людей подвергаются опасности.
* * *
В грузовом отсеке всегда холодно и пусто. Находиться там длительное время чертовски скучно. Все наши солдаты ненавидят, когда их туда посылают. Разумеется, в этом-то и заключается наказание. Рекруты хотят действовать. Им нужен вызов. Мы не можем весь день сидеть сложа руки и ничего не делать. Поэтому «охранять» погрузочный отсек обычно отправляют провинившихся. Это самая нудная работа из всех возможных.
Только вот от кого мы его охраняем? Там никогда и ничего не происходит. Единственное время, когда там что-то движется, — время погрузки. Вот тогда это место буквально кишит рабочими. И потому я абсолютно уверен — охрана пустого отсека придумана для того, чтобы поставить непослушного йолкадийского рекрута на место.