Я морщусь от ее крика, и Карисса тут же это замечает.
— Извините, я не хотела… Точнее, хотела. Но он ваш брат, а я…
— Ничего, — останавливаю я ее, потому что она права. Ее слова стоят того, чтобы их обдумать.
Я кладу ладонь на шею, в место, куда пришелся удар. Больно. Очень больно. Не только там. Отвратительное чувство расползается во все стороны, захватывает меня полностью. Предки, как я не догадалась? Да и как бы я могла подумать. Возможно, Рада поняла чуть больше, когда увидела тело в мавзолее. Возможно, она понадеялась, что Амир жив. Но скажи она мне, смогло бы это что-то изменить? Нет. Потому что в самом страшном сне мне бы не привиделось, что мой брат, старший любимый брат, так поступит. Он не предупредил, он не поделился планами и ничуть не волновался, что с Левисом или мной что-то произойдет.
— Он ни разу не посмотрел на меня. Только сквозь. Сказал Реману, что мы сейчас ему не нужны. А когда-то были нужны? — шепчет Левис. Я подтягиваю его к себе под бок и пытаюсь обнять за широкие плечи. Брат сильно зажмурился, побледнел и тяжело дышит. Чувствует ли младший тот ужас, который пожирает меня изнутри? Да, я могу сопротивляться дяде, но не Амиру. Ведь он — старший и самый лучший. Как я могу что-то думать против него?
Моя голова разрывается от мыслей. Неужели все так и было? Вот так просто: старший брат спланировал свою смерть, дал шанс нашему дяде сделать за него всю грязную работу — собрать верных дяде людей, заключить мою свадьбу, отстранить Левиса от дел. Чтобы потом Амир мог появиться на сцене и… добиться блага для себя или народа этих земель? За время, что его считали умершим, он собрал компромат и заручился поддержкой важных ему людей, а потом одним махом убрал всех ненужных. Что ж, наконец, он может править так, как ему хочется.
Но я бы так не смогла. А он… А что я в действительности знаю об Амире?
— Бывает, что все время мира не поможет понять другого человека. А иногда достаточно имени и нескольких минут, чтобы стать верным кому-то, — внезапно произносит Карисса. Оказывается, я проговариваю последнюю мысль вслух.
— Прости, — извиняюсь, ведь ведьмочке пришлось многое пережить из-за моего старшего брата.
— А разве ты должна извиняться? Ты здесь при чем? — непонимающе смотрит на меня Карисса.
Мы молчим очень долго: ведьма раскачивается на стуле, Левис лежит рядом со мной, а я сижу на диване и просто моргаю. Изредка в мою голову забредает какая-нибудь мысль, но тут же разбивается: я слишком не в себя, слишком шокирована, чтобы думать. И мне все еще больно.
Нам приносят завтрак и обед, но не новости. Левис требует присутствия Амира, но на него смотрят как на сумасшедшего: дескать, как этот глупый парень может что-то требовать от такого значимого и уважаемого оберега. Вместо ужина неожиданно появляется горничная. Я вспоминаю Ланаду: интересно, она просто хотела помочь или тоже работала на кого-то? Но Ланада хотя бы изображала заботу и теплоту, а пришедшая девушка явно мне не сочувствует. Облачение в платье происходит быстро и неприятно. Чужие пальцы дергают за волосы и впиваются в кожу. Вместо улыбки мне достается брезгливо поджатые губы. Какие обо мне ходят слухи, чтобы эта девушка меня возненавидела? Что я обираю бедных и увожу деньги за границу? Или что не желаю облегчить жизнь простым людям и бросила своего брата и долг радетельной? Вопросов становится все больше, но отведенное мне время давно закончилось.