Щит зазвенел от очередного удара. Кажется, кому-то не нравится, что они до сих пор живы. Но уже слишком поздно. Великая Мать услышала своих детей.
Хрустальный звон Паутины слился с песней клинков, а на головы врагов обрушился сапфировый шторм. Крылья созданных Беатрисой бабочек рассекали щиты личей и впитывали чужую магию, становясь от этого только сильней.
Но, Бездна, откуда здесь столько отступников?
—Хватит! — воскликнула Лесли, — ещё немного и завеса порвётся! Здесь слишком нестабильная магия!
Остановиться? Немыслимо! Древняя магия пела и бушевала, а сила Заклинателя рвалась на волю.
— Остановись! — голоса подруг звучат как в тумане, но этого достаточно, чтобы вернуть контроль. Она не сойдёт с ума, не уйдёт за грань.
Хлопок! И бабочки взрываются разноцветными огнями, ослепляя уцелевших врагов.
Беатриса открыла глаза, пытаясь окончательно вынырнуть из навеянного магией наваждения. Щит держится, все живы, а Джастин добивает последнего гуля.
Джастин?!
Отточенные и выверенные движения. Ни одного лишнего шага, ни одного удара мимо цели! Это уже не бой, это искусство.
Это Танец с клинками.
Рывок. Гуль кидается на змея, но тот плавным движением уходит вбок.
Шаг. Серебряный росчерк, звон стали и предсмертный хрип врага. Танцующая Смерть собрала свою жатву.
— Мастер! — прошептала Эльза, — будь я проклята! Это же наш Мастер!
И снова смех. На этот раз искренний и заразительный.
— Браво! — шутовской поклон и шалая улыбка, — неужели мои клинки настолько узнаваемы?
— Не клинки, ваша техника боя.
— Обидно, — вздохнул Аббас, — значит, смена оружия не улучшит мою маскировку.
— Вы, — Иримэ густо покраснела и опустила глаза, — это с самого начала были вы?!
— Ох, нет, леди Ирталендис, — инкуб рассмеялся и развеял оружие, — на свидание вы ходили с настоящим князем. Я заменил его уже позже.
— Это было не свидание! — воскликнула русалка, ещё больше заливаясь краской.
— Как скажете, леди, — хитро улыбнулся Мастер, — называйте это как угодно, но суть от этого не изменится.
— Лихо, — застывший в дверях Ингвард оценил результаты побоища и тихо присвистнул, — могли бы хоть одного живым взять!
— Воскресишь заново, не надорвёшься, — огрызнулся Аббас.
Оборотень пробормотал какое-то ругательство и придирчиво осмотрел останки окончательно упокоенной нежити.
— Вашими стараниями, на сбор и воскрешение этой мозаики уйдёт половина моего резерва!
— Зато восставшие окажутся полностью под твоим контролем и не смогут соврать, — по фигуре «Джастина» неожиданно прошла рябь, и через мгновенье Мастер принял свой привычный вид, — как же утомительно быть адептом!