Роняя оружие, пошатнулся, схватившись за грудь и опустив голову, закрывая рвущуюся наружу улыбку волосами. Вспомнил! У меня же еще бедро пробито! Правда, рана уже почти затянулась, но разрез на брюках, обильно покрытый запекшейся кровью, выглядит внушительно! Картинно припав на травмированную конечность, медленно осел на пол, вставая на колени, Эль, вскрикнув, бросилась ко мне и, обхватив ладонями лицо, глотая слезы, зашептала:
— Кей, прости, я не хотела! Что же я наделала?!
— Ничего, мой ангел, все хорошо. Ты прости меня, я идиот!
— Ну, что ты, уже простила! — вот ведь поганка! Могла бы хоть ради приличия опровергнуть последнее утверждение!
— Ты вспоминай меня иногда, ладно? — она, бросившись мне на шею, разрыдалась.
— Нет, Кей, не бросай меня, любимый! — прижав хрупкое тело плотнее и гладя по спине, счастливо улыбнулся. Дэй, севший на ступени лестницы, уходящей на второй этаж, оценил мой актерский талант, показав большие пальцы на обеих руках. В ответ украдкой продемонстрировал ему средний, Орших наблюдал за разыгравшимся спектаклем, закусив губу, чтобы не испортить мне игру своим хохотом.
— Точно любимый? — отстранившись и заглянув в глаза, она прошептала:
— Люблю тебя, мой живодер! — надо ли говорить, что охренел от прилетевшего комплимента? Свидетели воссоединения влюбленных, не выдержав, заржали, а до Эль дошло, что ее только что развели на признание. — Ах ты, самовлюбленная скотина! Теперь точно — не прощу! — вскочила она на ноги, уперев руки в бока.
— Поздно, мой ангел! Карты уже вскрыты! — поднявшись, перекинул ее через плечо, открывая портал в свою спальню — пора поговорить подальше от двух ржущих придурков.
АДЭЛИНА
В спальню ректора мы переместились очень быстро, я даже не успела в полной мере насладиться видом маячившего перед глазами зада. Только немного пощупала, под предлогом «я держусь!» — и вот, меня уже поставили на ноги, сам же доставщик пропал из моего поля зрения, зайдя за спину. При попытке развернуться и высказать все, что о нем думаю, поняла — я не могу пошевелиться! Это извращенец на меня оцепенение наложил?! Надо признать, странный способ мириться, если учесть, что я и без того на него злюсь, он сейчас только усугубляет свое положение!
Пока я соображала, как быть дальше, на шею опустились губы и заскользили по телу, покрывая нежными, невесомыми поцелуями плечи, ключицы, затылок. Он ласково прикусывал мочки ушей и выступающий позвонок, при этом шептал, обдавая жарким дыханием:
— Ангел мой, прости меня, я знаю, что вел себя, как полный придурок! И ты в праве меня ненавидеть, но прошу, дай шанс доказать, что нужна мне, и я больше никогда тебя не обижу! Почему ты молчишь? Прошу, девочка моя, ответь! — оу, так мне, оказывается, способность говорить оставили! Неслыханная щедрость!