— Папочка! Папочка приехал!
Маленькая Розита соскочила с дивана, где они с Дулые рассматривали книжку с картинками, и поспешила навстречу вошедшему в дом Пабло.
Он подхватил дочь на руки.
— Ну, как вы тут? Не скучаете?
— Нет! Что ты! — быстро защебетала Розита. — Мы с мамой Дульсе сегодня много гуляли. Посмотри, какую мама Дульсе мне книжку купила!
Дульсе быстро глянула на Пабло и потупилась. Румянец залил ее щеки.
— Ты не подумай... — пробормотала она. Я не учила ее так говорить...
— Я знаю. Это она нарочно. Назло Лус.
Пабло поцеловал дочь и опустил ее на пол.
— Дульсе твоя тетя, доченька.
— Я знаю, — капризно надула губки Розита. — Но у них с мамой такие одинаковые лица...
Взрослые быстро переглянулись.
— Дульсе вполне могла бы быть моей мамой, — продолжала Розита.
— О боже... — Дульсе чуть не провалилась от стыда. — Перестань, Роза...
Пабло сел рядом с ней на диван.
— Я разговаривал сегодня с профессором Сантосом из Гвадалахарской клиники. Он готов принять тебя.
— не обижайся, Пабло, но я больше никуда не поеду, — сказала Дульсе.
Она прижала к себе Розиту и мягко погладила ее по пушистым локонам.
— Почему, Дульсе? Может, он сумеет...
— Нет... Я больше не верю в успех. Зачем заниматься самообманом?
— Ты много уже сделала? — перевел разговор на другое Пабло.
— Да что-то не работается, — вздохнула Дульсе. — Нет настроения.
— Ты мне покажешь?
— Пойдем.
В мастерской огромное полотно было частично заполнено сложным орнаментом.
—А вот это я рисовала! — гордо воскликнула Розита.
И, подбежав к полотну, ткнула пальчиком в нижний угол, где были изображены три разноцветных треугольничка и солнышко.
— Очень красиво, — похвалил Пабло.
— И знаешь, папочка, — похвалилась Розита, — я рисую гораздо быстрее, чем Дульсе. Она так долго думает, думает, потом нарисует кружочек и опять думает. А вот я сразу придумала, что нарисовать!
Пабло с интересом оглядывал Дульсину мастерскую. Его внимание привлекли брошенные в углу абстрактные этюды..
— Это твои эскизы?
И Дульсе не успела ни ответить, ни запротестовать, как он уже взял их в руки и принялся рассматривать.
Он не был профессиональным психологом, но даже его познаний хватало на то, чтобы понять, что такие цветовые сочетания мог подобрать только не совсем уравновешенный психически человек.
Из Дульситиных набросков было видно, что она находится в глубочайшей депрессии.
«Боже! — подумал он. — Я вожу ее по гинекологам, пытаясь поддержать морально и вселить в нее уверенность. А ей давно необходима консультация хорошего психиатра. Как выбили ее из колеи эти переживания!»