— Значит, Рената не знает ничего о его преступной деятельности и связях, — задумчиво сказал Рохелио.
— Представь себе, — подтвердила Исабель. — И это несмотря на то, что они прожили вместе несколько лет.
— Плохо, — констатировал Рохелио. — Это значит, он хороший конспиратор. Часто от собственной, жены утаить что-либо труднее, чем от частного детектива!
— Если бы он не был таким хорошим конспиратором, он бы не разъезжал открыто по всей стране, — заметила Исабель.
— Да, верно.
Они снова замолчали, думая об одном — как подкопаться под этого поистине неуловимого человека, который постепенно в их глазах стал превращаться в какого-то гения зла (это было явно некоторое преувеличение).
— Я готова на все, — сказала после некоторого молчания Исабель. — Кроме одного. Рохелио, ты должен меня понять. Как бы я ни любила Рикардо, как бы мне ни хотелось отомстить Федерико Саморре, я все же не могу пойти на то, чтобы стать его любовницей.
— Да что ты! — Рохелио чуть не выпустил руль из рук. — Я этого и не имел в виду.
— Петь я, кстати, не умею, — добавила Исабель. — У меня много талантов, но этим Бог меня обделил.
— Зато не обделил другими.
— Остается ангелочек с крылышками... — рассуждала вслух Исабель. — Боюсь, старовата я для этого. Значит, что мы решили — ревностная прихожанка, экзальтированная поклонница? Что ж, пусть так. Попробую.
— По крайней мере, это даст тебе возможность подойти к нему поближе, возможно, что-то разузнать о нем. Ведь не может же он не иметь связи с Саморрой и с подчиненными. Может быть, он даже во время проповеди передает информацию, используя какой-то своеобразный код, кто знает? Этот человек слишком хитер.
— Я сориентируюсь, — спокойно сказала Исабель. — Главное — сделать первый шаг. Кто бы мог меня представить ему? Если я подойду сама, не вызовет ли это у него подозрений? Он ведь должен быть очень осторожным.
— Это как раз самое простое, — ответил Рохелио. — Привести тебя к нему может Чата Суарес, подруга и однокурсница Лус. Я рассказывал тебе о ней — это девушка, которая когда-то пела в хоре во время его выступлений в Мехико.
— И она не замечала ничего необычного или подозрительного? — спросила Исабель.
— Представь себе, ничего. Кроме того, что мы уже знаем, — Рохелио усмехнулся. — Его преувеличенного интереса к противоположному полу.
— Значит, чисто поверхностное наблюдение мало что даст, — нахмурилась Исабель.
— Ладно, посмотрим по обстоятельствам, — сказал Рохелио. — Заранее мы вряд ли что сможем решить.
Жан-Пьер спустился по трапу самолета в аэронов Швехат. Он прибыл в Вену по заданию редакции.