А сама несравненная Лусита...
Боже, какой несчастной чувствовала она себя!
Ну почему, почему Пабло охладел к ней?
Есть ли в этом ее собственная вина или это всецело влияние каких-то зловещих внешних обстоятельств?
А может быть, у него появился кто-то на стороне?
Посторонний человек сказал бы, конечно, что это невозможно. Таких женщин, как Лус, не бросают. Ведь она, помимо своей красоты, таланта, блеска, ума, обладала еще одним замечательным качеством, которое так подкупает мужчин: Лус, воспитанная матерью, была еще и превосходной кулинаркой. Чего нельзя было сказать о ее сестре Дульсе, детство которой прошло в доме отца и которую не научили никаким домашним делам.
Выходит, Лус была безупречной женщиной, совершенной во всех отношениях. Однако было и у нее одно место, один неразрешимый комплекс, один постоянно гнетущий страх, известный лишь ей одной.
Он был связан с событием из ее прошлого, о котором она никогда никому не рассказывала.
Врожденная гордость не позволяла ей поделиться этими, переживаниями даже с Пабло, и, быть может, именно это, губительно действовало на их семейные отношения.
Дело в том, что страхи Лус касались самой сокровенной стороны жизни — интимных отношений.
Она, внешне такая чувственная, так страстно исполнявшая на сцене роли пылких влюбленных женщин, в реальной жизни боялась того, что называют «исполнением супружеского долга».
И хотя она всей душой была привязана к Пабло, ей был неприятны его мужские прикосновения.
Это продолжалось уже несколько лет, и даже рождение ребенка ничего не изменило.
Догадывался ли об этом Пабло? Лус не знала. Видимо нет. Ведь она была прекрасной актрисой и всегда притворялась, что все в порядке.
В первые месяцы супружеской жизни Пабло, счастливый, утомленный долгими бурными ласками, нежно целовал ее и спрашивал:
— Скажи, Лусита, тебе хорошо со мной?
Она неизменно отвечала:
— О, любимый, очень!
Сама же в это время с облегчением думала: «Слава Богу на сегодня все кончено».
И, глядя на задремавшего мужа, с ужасом думала о том, что назавтра опять наступит ночь, и ей снова придется вновь терпеть это.
То, что для других людей было супружеским счастьем , для нее действительно обернулось супружеским долгом — только долгом, ничего более. Тягостной, неизбежной обязанностью...
За окном спальни вставало солнце.
И сейчас, проснувшись будто от внезапного толчка, Лус вспомнила все подробности той поездки за город... Поездки, которая надломила что-то в ее душе, поколебала ее веру в жизнь и любовь...
Она вспомнила, как после всего происшедшего она, оскорбленная, опустошенная, уткнулась лбом в прохладное оконное стекло.