— Где–то я уже видела подобное, — я нахмурила брови, судорожно пытаясь вспомнить, почему этот силуэт кажется таким знакомым. — Вот только где и когда…
— А я вот хорошо помню, где, — память Кайли явно была лучше моей. — Холли, дай–ка мне медальон, который мы нашли.
Холли расстегнула молнию на кармашке платья и достала подвеску. Сразу стало понятно, на что была похоже отверстие: скорее всего медальон должен был лежать именно там.
— Тут что–то написано, — я ткнула пальцем в еще одну золотую табличку. — Вроде опять на латыни. Холлз, переведешь?
— Что бы вы без меня делали, — Холли смахнула пыль с алтаря и уставилась на табличку. — Я… Я не знаю, что тут написано, — озадаченно произнесла она через несколько секунд. — Буквы знакомые, но слова…Я не знаю, что они означают, могу только прочесть: «Saoirse, bhfeidhm, éadrom, draíochta». Хотя éadrom вроде на ирландском означает душу или свет или что–то вроде того, не помню, — она подвинулась, отдав мне медальон. — Ну что ж, мы вроде как собирались вернуть медальон, и, кажется, нашли хозяина. Ну, или во всяком случае, место, где он хранился.
— Да, пожалуй, следует положить его на место и уходить отсюда, нужно найти выход из парка, — я повертела медальон в руках.
— Ну чего ты копаешься, — Кайли со вздохом выхватила медальон из моих рук, отцепила подвеску от цепочки и поднесла к алтарю. — Оставляем его и уходим, — с этими словами она положила медальон в отверстие. Послышался едва заметный глухой щелчок. — Что это был за звук?
— Не знаю. Вроде ничего не изменилось, — я оглядела комнату. — Ладно, пошли отсюда, — я отдернула занавеску и вновь оказалась в кухне.
Уйти из избушки нам не удалось. Наступила полночь, и последние произнесенные мной слова слились с гулкими ударами часов и криками кукушки. Комната вдруг начала вращаться, и я почувствовала, что теряю сознание. Последним, что я увидела и услышала, было перекошенное от страха лицо Холли и истошный визг Кайли.
Я проснулась от солнечных лучей, мягко падающих на лицо через затемненные окна. На несколько мгновений мне показалось, что я дома, в своей комнате, а свет неяркий, так как на окнах довольно плотные занавески. Какое–то время я просто лежала на спине, пока не осознала, что подо мной не кровать, а жесткий пол. Сначала я не придала этому значения, так как последние несколько месяцев довольно часто просыпалась на застеленном ковром полу от мучивших меня ночных кошмаров. Но быстро вспомнилась прошлая ночь, и я, не открывая глаз, села. Из–за внезапно наступившего утра все произошедшее казалось лишь плохим сном.