— Вы согласились с этим?
— Я посмеялась над ним. Сказала: от моей чести не убудет. Если же ты такой дурак — убивай себя, мне-то что? Тогда он в ярости набросился на меня, как был, с ножом. Дальше всё произошло так, как я вам уже рассказывала.
— Почему вы скрыли эти подробности?
— Не хотела срамить ученика перед вами. Он был хорошим учеником: старательным и почтительным. Не знаю, что на него нашло. Год спустя я подписала бы ему диплом без нажима с его стороны. И потом, я сейчас заняла его тело. Не слишком хочется рассказывать такие позорные вещи о человеке, в чьём теле ты живёшь…
— Я понимаю вашу сдержанность. Думаю, подписание вашей грамоты о фуккацу пройдёт без задержек.
— Моя благодарность не имеет пределов. Вы уже убедились, что я — это я?
— Я знал это до начала допроса.
— Каким образом?!
— О чем я попросил сенсея Ясухиро, когда он окончил свои наставления?
— Вы попросили его сразиться со мной. Господин Ясухиро был так любезен, что согласился. Я проиграла ему четыре схватки из пяти.
— Три.
— Четыре. У сенсея доброе сердце, он назвал одно поражение ничьей. Он не хотел меня оскорблять при учениках. Но я-то знаю… Я ещё не до конца привыкла к этому телу.
— Привыкайте. И привыкайте говорить о себе, как о мужчине. После демонстрации воинских умений вы прошли в дом, а я задержался во дворе. Сенсей подтвердил мне, что вы — это вы. Можно изменить имя, внешность, что угодно, но нельзя подделать манеру ведения боя.
— Так сказал сенсей?
— Да.
— Он заблуждается. Будь я Нобуюки Кубо, моя манера боя была бы такой же. Ученик копирует учителя, талантливый ученик копирует в точности.
— Сенсей сказал мне об этом. И добавил, что никогда не спутает наставника с наставляемым. Он ещё сказал, что талантливый ученик — в какой-то мере перерождение учителя. Не копия, нет. Другое тело, другой почерк, иное мастерство. Новая жизнь, сказал сенсей, новый путь. Путаница исключается.
— Я немедленно пойду и извинюсь перед господином Ясухиро.
— За что?
— Я сказала, что он заблуждается. Это было самонадеянно с моей стороны. Мои познания — песчинка рядом с его горой.
В воротах управы меня ждал сенсей Ясухиро.
Вид у сенсея был такой, что я испугался. Мрачный, сосредоточенный, в церемониальной накидке с гербами семьи — он что, решил вызвать меня на поединок? Только этого мне не хватало! Перед встречей с Ясухиро у меня состоялась беседа с господином Сэки, тоже нелёгкая, и меньше всего мне хотелось портить отношения с сенсеем.
Почему он стоит в воротах? Почему не заходит внутрь? Ну да, подчёркивает, что хочет говорить на официальную тему, но в частном порядке. Почему не дождался, пока я вернусь в его дом? Хочет, чтобы стражники были свидетелями. Значит, всё сказанное будет пристойно во всех отношениях. А то, что будет сказано между словами, поймём только мы — для ушей стражи оно прозвучит пустым сотрясением воздуха.