Идя за ним, я размышлял о том, что Нобуюки-второй обманул меня не дважды, а трижды. Замысел онна-бугэйся не удался. После падения она была искалечена, но выжила. Рассказ Цуиёши целиком и полностью совпадал с показаниями птицелова. Женщина-улитка? Нет, птицелову не привиделось со страху. Выходит, в хижине лесорубов между госпожой Йоко и её учеником не было никакой схватки из-за диплома, а значит, не было и несчастного случая. Что за схватка между калекой со сломанной спиной и молодым, полным сил, умелым бойцом?!
Ложь, завернутая в ложь.
Но как же она всё-таки добилась своего?
— …я виновен, сенсей. Мне нет прощения! Из-за меня вы стали калекой!
Женщина, укрытая ворохом одежды, молчит. Мёртвыми глазами глядит мимо ученика, в очаг. Там рдеют угли, постреливая редкими искрами.
Молодой самурай одет в белое нижнее кимоно. Он берёт нож. Долго смотрит на лезвие.
— Я всё исправлю. Я отдам вам своё тело!
Фигура в белом расплывается в глазах женщины. Слёзы? Она разучилась плакать. Дым от очага? Или после падения со скалы она повредила не только спину? Что случилось с её зрением?
Не имеет значения.
— Что ты исправишь? Что?!
Она думает, что кричит. Но с губ срывается лишь хриплый шёпот.
— Хочешь, чтобы я стала безликой?! Лучше смерть!
— Нет! Не лучше!
— Отдай мне нож! Я сама перережу себе горло!
Она тянет к нему руку. Рука дрожит. Комнату заволакивает туманом. В нём движутся и спорят зыбкие силуэты.
Оба движутся, оставаясь на местах.
— Я возненавижу вас, сенсей.
— Ты сошёл с ума!
— Я смогу! Я вас возненавижу и убью. Вы займёте моё тело и сохраните лицо.
— Безмозглый глупец! Тебе не обмануть карму!
Ученик пробует ногтем остроту лезвия. Кивает в такт своим мыслям.
— Война, — говорит он, — это путь коварства и обмана. Карма? Значит, война с кармой.
Оставаясь на коленях, белый призрак нависает над ворохом одежды. Над блестящим от пота женским лицом.
Высверк стали.
Чушь! Сто тысяч бочек отборной чуши! Недаром у меня всё перед глазами плыло, когда я воображал эту сцену. Возненавидеть по собственному желанию? Наставницу, рядом с которой странствовал много лет? Которую, возможно, любил как женщину? Демон, и тот бы не смог. Ударил бы ножом из выдуманной ненависти, а на деле из искреннего милосердия, и стала бы госпожа Йоко презренным каонай.
А вот взяла и не стала.
Не сходится.
— …мейкё-кайден! Диплом мастера! Я его заслужил.
— Рано.
— Я победил вас, сенсей. Я вас превзошёл!
В ответ — хриплый смех. Он похож на лай собаки. Смех и кашель.
— Ты утратил хладнокровие. Нападал, как бешеный бык. Это ты называешь мастерством?