Он сгорбился, словно его ударили палкой. Втянул голову в плечи:
— Прошу меня простить. Нет, я не выжил. Я сказал глупость.
— Вы убивали? — тихо спросил Цуиёши.
— Да, много раз.
У Цуиёши невольно вырвался вздох. В этом вздохе я услышал зависть, равной которой не было отсюда до бездн преисподней. Но сын учителя более ничем не проявил обуревавшие его чувства.
— Мне искренне жаль, что вы — безликий. Примите мои соболезнования.
— А уж мне-то как жаль, господин!
Под маской карпа забулькал горький смех.
— Простите меня, Рэйден-сан, — Ясухиро-младший повернулся ко мне. — Я забылся. Чтобы увидеть подоплеку этой схватки, тем более в моём ничтожном представлении, нужен больший опыт, чем есть у вас. Я говорю не только о боевых навыках. Для этого нужно самому учить других, видеть в их ошибках свои. У вас ещё всё впереди, не сомневайтесь.
— Цуиёши-сан, вы слишком добры ко мне. Я приложу все силы, чтобы достичь должного мастерства. Но пока я его, как вы верно заметили, не достиг, я нуждаюсь в ваших пояснениях.
— И вы их получите.
— Вы сказали, она давно это задумала? Погибнуть в честном — подчеркиваю, честном! — поединке с учеником? С целью захватить его тело? Вы это имели в виду?
— Именно так. Я видел, как она хладнокровно выводила ученика из себя. При этом сама она сражалась в полную силу. Поддайся она, подставься под удар — фуккацу превратило бы её в безликую. Вам это известно лучше моего. Это был не случайный порыв, а замысел, который она вынашивала годами. Сила, скорость, мастерство — она выжала из ученика всё, чем он овладел под её руководством, и это было выше её собственных возможностей. Молодой Кубо был идеален, за исключением одного недостатка: на таком уровне он терял самообладание. В этом она и видела шанс. Он бил честно; он бы и убил её честно, просто потому, что не сдержал бы меч. Может ли человек, способный хладнокровно принести в жертву собственного ученика, преподавать в додзё моего отца?!
Я услышал другое: «Если она сделала это один раз, не сделает ли со временем снова?»
— Это всего лишь мои выводы, — закончил Цуиёши после долгой паузы. — Мысли и слова. У меня нет доказательств. Раз она не стала безликой — не было и преступления. Если её оправдала карма — в чем её могу обвинить я? В чём я могу обвинить его?!
— Я услышал вас, Цуиёши-сан. У службы Карпа-и-Дракона также нет претензий к господину Нобуюки-второму. Но поверьте, я буду присматривать за ним. Я не такой мастер меча, как он; вероятно, мне никогда и не стать таким. Но зрение у меня не хуже, это точно.
Сын сенсея ответил поклоном и начал спуск к морю.