— Благодарю, Икэда-сан.
Я вскарабкался на лошадь. Всадник из меня, если честно, как из веера посох. Нет, ездить верхом меня учили и даже кое-чему выучили. Но если каждый день не практиковаться, любые навыки улетучиваются. Своих лошадей у нашей семьи не было, и я уже год как не садился в седло.
Спасибо Фудо. Это архивариус помог мне выбрать в служебной конюшне низкорослую пегую кобылу — покладистую и медлительную. Всё одно шагом ехать — Мигеру-то за мной топать и топать, на своих двоих. Ему лошади не полагалось.
— С неё, если что, и падать невысоко, — напутствовал меня ехидный Фудо.
Я не обиделся. Кто же на правду обижается?
Северный пост скрылся за поворотом тракта. Дождя не было уже три дня, дорога успела подсохнуть. Копыта отстукивали: «е-дем в Э-до, е-дем в Э-до…» Справа тянулись песчаные холмы, по ним взбегали сосны, редкие и кривые. Ближе к вершине они разрастались, расправляли колючие кроны, так что каждый холм венчала густая зелёная шапка.
По левую руку отблёскивали залитые дождевой водой рисовые поля. В воде отражалось серое, затянутое тучами небо. Навстречу брели крестьяне с тележками: везли в город овощи на продажу. Все они казались на одно лицо. Кто они? Ну не овощи же?! — крестьяне. Роста среднего, ни коротышек, ни дылд. Одежда бедная, на головах — конические шляпы из соломы. Остановился, поклонился встречному самураю — и катит свою тележку дальше. Один, другой, третий…
А ведь им до нас, самураев, никакого дела нет, подумалось мне. И вообще до горожан. Разве что до торговцев, кому они редьку с бататами продают.
А мне до них?
«Карпу-и-Дракону до всех есть дело! — скрипнул голос архивариуса. Я даже в ухе поковырялся, словно Фудо там застрял и вылезать не хотел. — Если случается фуккацу, не имеет значения, к какому сословию принадлежат убийца и убитый-воскресший. Закон один для всех. Если есть хоть малейшее сомнение или подозрение, наше дело — провести дознание и установить истину. Будь ты хоть князь, хоть землекоп».
«И часто нам из окрестных деревень о фуккацу доносят? — спросил я своего внутреннего Фудо. — Приглашают к дознанию?»
Фудо промолчал. Почему? Потому что внутренний. Уверен, настоящий Фудо нашёлся бы, что ответить. Тогда, в кабинете у господина Сэки, когда решалась судьба моей поездки, архивариус за словом в рукав не лез.