– Глупость – это пытаться убить меня?
– Вот именно – пытаться. За это и был наказан. За халтуру… И еще за жадность. Твоя квартира для него значила не больше, чем пыль под ногами, но он пошел на принцип. Раз Олег провалил дело – должен ответить. Один непродуманный поступок потянул за собой второй и третий. Кто знает, чем это все могло закончится?
– Указание для Эдика спасти меня – это Герман Захарович распорядился?
– Нет. Это только мое решение. Его устроил бы любой расклад.
– Он в курсе?
– Конечно, ему известно обо всем. Именно за это он и платит, – Артур усмехнулся. – Ты здорово добавила мне проблем. Сначала, когда ушла от Эда, и оказалась в "обезьяннике", и потом, когда твой брат объявил тебя "шизой". Мне пришлось слетать в Лондон и вернуть "светилу" отечественной психиатрии на родную землю.
– Так это ты заплатил старой выдре, – проговорила Дина. – И, ты же, подговорил паренька с причала?
Артур кивнул.
– В участок, когда я сидела в "обезьяннике" ты тоже пришел не случайно?
– Я пришел туда писать заявление о твоей пропаже, а то что-то Олег не торопился объявлять в розыск пропавшую сестрицу. Теперь-то я понимаю почему… Все дело в твоей квартире. А вот нашу там встречу я не планировал… Эд не мог до меня дозвониться и предупредить, что ты не стала у него задерживаться…
– То есть, по сути, это ты выбрал статью для сына Красуна, – догадалась Дина.
– Покушение – это все же не убийство. Очень удобно получилось. Жалко было бы не воспользоваться. Публичная порка по легкой статье – именно так и заказывал Герман Захарович.
– Пять лет тюрьмы? Это ты называешь легкой статьей? – воскликнула Дина. – Нет, конечно же, я рада тому обстоятельству, что его посадили. Но не может же Герман Захарович и в самом деле желать такой судьбы своему сыну?
– Конечно, не может. Шум уляжется и через пару месяцев Турчинский выйдет на свободу. Злой и нищий, а главное – послушный. И начнет все заново.
– Ты сейчас серьезно?
– Абсолютно.
– Не верю.
– Правильно делаешь. Никому не верь, – Артур поднялся, медленно направился к двери. Хладнокровный, невозмутимый. Чужой. – Герману Захаровичу тоже не верь.
– Одного не пойму. Мне нельзя было рассказать все сразу? – чуть обиженно поинтересовалась Дина.
– Шутишь? Разве ты бы стала тогда готовить для меня эклеры, похожие на гусениц-мутантов?
Они замолчали. Каждый о своем. Артур нарушил тишину первый:
– Мне пора.
– Мы еще увидимся? – тихо спросила Дина его в спину, чувствуя как одиночество вдруг всколыхнулось где-то в районе солнечного сплетения. Плечи Артура напряглась, он провел рукой себе по волосам, не оборачиваясь, резко мотнул головой.