Лишь на следующий день она пришла в себя достаточно, чтобы заново пробудить в себе интерес к жизни.
Небольшой кирпичный домик на две комнаты стоял недалеко от водохранилища, чуть не ставшего последним пристанищем Дины. Если привстать на цыпочки на крыльце, можно было бы даже увидеть мелькающую сквозь ветви деревьев голубую гладь. Высокие клены и тополя надежно защищали двор от солнца и чужих взглядов.
Осмотр дома подтвердил ее первоначальное предположение о том, что Эдик профессиональный пловец. Заброшенные позолоченные кубки и медали всех форм и размеров пылились в большой коробке за диваном в гостиной.
Дина порылась в коробке. Судя по всему, владелец этих наград не сильно гордился своими достижениями. Хотя гордится было чем. Чемпионат России. Чемпионат Европы. Вольный стиль. Дайвинг.
– Привет. Вижу, ты уже перезагрузилась. Любопытство – верный признак возврата к жизни.
Вздрогнув от неожиданности, Дина виновато улыбнулась.
– Надеюсь, ты не против, что я тут немного разворошила твои награды.
Эд пожал широкими плечами.
– Хоть кому-то они интересны. Все хочу отнести их в гараж, да руки не доходят.
– Мне казалось, что спортсмены гордятся своими медалями.
– Совсем необязательно мозолить глаза позолотой, чтобы гордиться, – небрежно отмахнулся он и тут же сменил тему. – Есть хочешь?
– Давно ты занимаешься дайвингом?
– Лет десять.
– В каких местах тебе нравиться нырять? Не в этом же озере ты проводишь все свое свободное время?
Эдик широко улыбнулся. Зубы казались белоснежными на бронзовом от загара лице. Дина украдкой кинула взгляд на свои руки. Ее кожа жалко бледнела в сравнении с ним. Если бы не проклятая флешка, то она через пару дней выглядела бы не хуже. Ну, может, чуточку посветлее, поправила она себя мысленно.
– Тебе повезло, что топить тебя вздумали именно в июне. Это единственный месяц, когда я стопроцентно нахожусь дома.
– Ты всегда в июне плаваешь по ночам?
– Ну да. Меньше шансов попасть под винт какого-нибудь придурка. Расскажешь, за что с тобой обошлись так невежливо?
– Нет, – Дина излишне резко мотнула головой. – Прости. Может быть позже. Когда сама разберусь за что.
– Как знаешь, – пожал плечами Эдик. – Мне, в общем-то, все равно.
Дина потерла припухшую губу.
– Болит? – посочувствовал Эдик. – Прости, я торопился.
– Все нормально, – отмахнулась Дина. – Пожалуй, я прилягу. Мне все еще не по себе.
Излишне бодрый, до краев наполненный жизненными силами Эдик вызывал у Дины глухое раздражение. Он словно был выдернут из ролика рекламирующего серфинг или туристическое агентство, приглашающее на Сейшелы. Парень с другой планеты. Где нет зимы, грязной посуды, автомобильных пробок и убийств. Дина вдруг отчетливо поняла, почему его медали свалены в коробку. Ему и дела не было до них. Он просто получал удовольствие, занимаясь плаваньем. Не спортом, а именно плаваньем. Если за это давали медаль – отлично. Если нет – еще лучше. Не приходиться тратить время на подиуме, ожидая, когда какой-то лысеющий дядька напялит очередную награду на тебе шею. Ни зависти, ни разочарования. Такие мужчины не умеют стареть. И в шестьдесят они продолжают тусоваться с молодежью, собирая поседевшие волосы в жидкие хвостики, не замечая ни перешептывания ровесников за спиной, ни снисходительные взгляды молодых приятелей. Но это будет не скоро. Пока же он в своей стихии, на самом пике своих физических возможностей.