– Вон! – взревел Гарбунец, указывая пальцем на дверь.
– Форму на заказ шьешь? Не иначе, как на фабрике, где тенты на дальномеры строчат.
Гарбунец медленно встал, обогнул стол, грубо взял Дину за локоть и подтолкнул к выходу. Ее это совсем не устроило, она отмахнулась от следователя и вернулась на стул.
– Никуда я не пойду, пока вы не разберетесь с моим делом!
– К дружкам своим иди, они разберутся. Ноги раздвинешь – на дозу заработаешь, – предложил ей следователь.
– Почему вы мне не верите? – перестала ершиться Дина. – Я из отпуска вернулась, а домой попасть не могу.
– Вещи твои где? Чемодан? Сумка? Паспорт? Телефон?
– Потеряла, – буркнула Дина.
Вот уж не подумала, так не подумала. Свое неудавшееся убийство она обнародовать не собиралась. Не справиться ей с Турчинским ни с помощью закона, ни без него. У нее было достаточно времени сообразить, как ей быть дальше. Боря уверен, что ее рыбы доедают. Вот пусть так и думает. Не будет ни один убийца специально проверять, явился ли убитый им человек домой. Не верят современные душегубы в восставшие трупы. Сама же она тем более не побежит к нему хвастаться своим воскрешением.
Вряд ли жизнь сведет ее с Турчинским еще раз. Москва город не просто большой – огромный. Плюс у них разные орбиты существования. А через год, другой, она была уверенна, Турчинский и вовсе ее не узнает, даже если они столкнуться нос к носу. Осталось только Олега предупредить, чтобы он не выдал ее при случае. Но это потом… Пусть пока помучается, что стал виновником смерти сестры…
– Родственники есть? Муж, родители, братья, сестры? Кто может документально подтвердить, что ты – это ты?
– В Москве – нет. Все в других городах. Здесь – только подруги, коллеги с работы.
Тяжело вздохнув, Гарбунец проговорил:
– Мутная ты какая-то. Пожалуй, задержу я тебя до выяснения личности, а там посмотрим. Что у тебя с глазами?
Дина отвернулась, сжалась. К такому вопросу она не готовилась. Глаза у нее были такие, что можно упыря изображать без грима. Лопнувшие капилляры уже не доставляли неудобства, но смотрелись жутковато. Нечеловеческое напряжение, которое она испытала под водой, оставило след не только на духовном, но и на физическом уровне.
– Та-а-ак, – протянул Гарбунец. – Расскажи-ка мне, голуба, где ты была и чем занималась последнюю неделю.
– При чем здесь это? Я к вам, как потерпевшая пришла, а вы хотите меня в чем-то обвинить?
– Если тебе нечего скрывать, то рассказывай. Где глаза испортила?
– Вас это не касается, – отрезала Дина. Она никогда не была сильна в сочинительстве в отличие от своей подруги Полины. Вот та бы легко придумала на ходу правдоподобную историю и о глазах, и о том, куда делись ее вещи.