У них с Габриэле была якобы семейная квартира — просторный пентхаус в Маленькой Италии, в двадцати минутах езды от особняка Корелли, но Алек редко появлялся там, в последние пару лет он там даже не ночевал, потому что Габриэле превратила его в тусовочное место. Она и сама ночевала там редко, предпочитая — почему-то — бывать в особняке Корелли. Особняк был огромен, места хватало всем, в течение дня можно было даже ни разу ни с кем не пересечься, кроме прислуги — наверняка, прохаживаясь по галереям, Габриэле представляла себя его хозяйкой. Именно там, в правом крыле здания, где им были отведены отдельная кухня, спальня с гардеробной, кабинет и гостиная, они и встречались ночами. Это были даже не ночи, а двадцатиминутные сессии, в которых каждый из них изображал заинтересованность, взывал внутри себя к старым чувствам или фантазиям и непременно разочаровывался, конечно же, внутри себя. Секс с Габриэле с каждым прожитым годом превращался в безвкусный половой акт, и сегодняшняя ночь с Изабеллой Бланко, полная эмоций, огня, жизни, не шла ни в какое сравнение. Странно, что он ни разу не подумал о том, чтобы завести себе любовницу, довольствуясь тем, что имеет.
В Семье ценили и уважали честь жён, измена считалась низким поступком — поступком не мужчины, но соблазн всегда и для всех был велик. Многие члены Семей отходили от негласного Кодекса, принятого ещё в двадцатом веке, смягчали его для себя хотя бы в этом, но не Алек. Он был готов травить себя этим суррогатом семейной жизни и дальше, пока Габриэле не сделала первый шаг. Она пошла вы-банк, понимая и принимая все риски. Так кто в итоге трус? Алек с тревогой смотрел в будущее, не знал, не мог даже предположить, что ждёт его с Изабеллой Бланко. Он словно бы пытался разглядеть дно в мутной реке, отчаянно напрягая глаза, а после нырнул, пытаясь его нащупать. Но оно всё ещё было далеко, и он не знал, хватит ли ему кислорода…
- 2 -
Джулиано сидел в своём кабинете, зарывшись по макушку в бумаге. На его столе стояли два включённых макбука, две чашки кофе с засохшей под ободком гущей, тарелка с крошками от чего-то съестного и мятой салфеткой прямо в ней. Когда Джулиано на чём-то сосредотачивался, его было трудно сдвинуть с места. Так было с детства. Алек и Данте ненавидели рыбачить, но Джулиано мог сидеть на корме лодки часами, ожидая клёва. Он часами мог материть модель самолёта из картона, когда вечер непоседливый Данте сманивал Алессандро на улицу, запускать воздушного змея или играть в бандитские перестрелки с ребятами из соседних домов. Он всегда доводил начатое до конца, был внимателен к мелочам, что делало его превосходным финансистом и аналитиком цифр.