Подхожу к старинному трельяжу и впервые изучаю его содержимое столь детально. Очень дорогая люксовая косметика, бренды, которые я не могу себе позволить. Игорь — да, частенько баловал меня подобными безделушками…
Игорь. В умении окручивать женщин сын в свои зелёные двадцать уже переплюнул отца.
Кай сын Игоря. Со меху упасть. Только в моей жизни могло произойти что-то подобное.
Открываю золотистую пудреницу и с наслаждением втягиваю невесомый аромат, следом беру помаду, достойную голливудских кинодив, и провожу алую полосу по нижней губе. От воспоминания, кто не так давно её целовал, ощущаю приятную истому. Настолько приятную, что соски моментально напрягаются, оттягивая ткань тонкого халата. Без зазрения совести провожу ладонью по груди, представляя, что чувствовал он, когда её касался.
Конечно, тело рожавшей тридцатиоднолетней женщины никогда не сравнить с телом студентки-первокурсницы. Нет той упругости, плавности изгибов и кожа не такая бархатная…
Ну, кем были его прежние любовницы? Наверняка ровесницы со стоячими сиськами и булками, которыми впору орехи колоть. Инстакрасотки, дочки пап-олигархов. Кай — парень обеспеченный и видный, понятно, что он не разменивался на всякий второсортный сброд. Он прекрасно знает, что любые ноги раздвинутся перед ним, если он того захочет. Так какого чёрта он позарился на мои?
Наклоняю голову набок и пристально изучаю своё отражение — в тусклом свете ночника кожа кажется совсем свежей, отдохнувшей. Повинуясь какому-то нездоровому азарту, тяну тонкий поясок, и халат распахивается, являя миру моё, что уж греха таить, не слишком идеальное тело.
А такое ли уж оно неидеальное? Ведь что-то же его в нём привлекло…
Одно движение — и лёгкий шелк бесшумно падает на пол. Я стою практически голая и смотрю на себя, такую идеально-неидеальную, и странно, но я себе нравлюсь.
А ведь я действительно красивая. И молодая. И нравлюсь мужчинам. Я нравлюсь ему.
Трогаю руками грудь, которая моментально отзывается на собственные прикосновения, провожу ладонью по плоскому, теперь уже даже впалому животу. Несколько дней в "клетке", стресс и изнемогающая, невысказанная даже самой себе похоть — лучшие жиросжигатели.
Ноги длинные и гладкие, под тонкой тканью самых примитивных из всех найденных в комоде трусиков тоже ни одной волосинки. Мой мастер по шугарингу не зря ест свой хлеб.
Может, я уже не так аппетитна, как десять лет назад, но ещё ничего. И я нравлюсь Каю, он меня хочет.
Много ли женщин на четвёртом десятке могут похвастаться, что обалденный молодой красавец их хочет? То, что красавец немного не в своём уме — дело второстепенное. Да и кого трогает чья-то поехавшая крыша, когда твоё тело умело ласкают мужские руки, а в бедро упирается внушительный член?