Бред какой-то. Может, я фригидная стала? А может, организм просто противится отторгая любые на него поползновения?
Хочешь меня?
Вдоль позвоночника проходит разряд.
Опускаюсь прямо на пол и с силой тру ладонями глаза, не волнуясь за макияж. Из распахнутых створок балкона доносится отборный мат Проскурова и квохтанье соседки с третьего. Проснулась-таки.
Всё до смешного тривиально — я элементарно не хочу Проскурова. Именно его, как мужчину. Может, с кем-то другим получится разбудить страсть. Раньше же получалось…
Ты будешь просить меня тебя трахнуть.
— Да заткнись ты уже!!! — ору в голос, сдавливая пальцами виски́. И всё, чеку срывает — всхлипывая, утыкают лицом в притянутые к груди колени и разрешаю себе немного побыть слабой.
Кажется, он никогда не уйдёт из моей головы.
* * *
Паркую машину на служебной стоянке и замечаю, что место, на котором обычно ставит свой “Ниссан" Проскуров — пустует.
Ещё бы, они там вчера чуть ли не до двенадцати ночи разбирались. Руслан матерился словно браток, откинувшийся из мест не столь отдалённых, я на всякий случай отключила телефон и дверной звонок — я его не знаю. У меня и так слава во дворе далеко не лучшая. Соседи шепчутся, что я родила от женатого депутата, что, собственно, не сильно далеко от истины.
Двигаюсь к главному входу и замечаю за углом курящих Комиссарову и Катьку. Увы, пройти незамеченной не получилось.
— Привет, Наташ. Иди, потрещим, выкурим по одной. А то теперь до вечера терпеть.
— Не хочу, опять бросаю, — торопливо бегу по ступенькам.
— Там Руслан один пока тусуется, злой как чёрт.
— А чего злой? — чуть замедляю шаг.
Катька тушит сигарету о бок металлической урны и, прищурившись, выпускает узкую струю дыма.
— А ты не в курсе? У него вчера колёса прокололи, все четыре. На Протасовой.
— А, — жму плечом и берусь за ручку двери.
— Странно только, что он там делал, — влезает Инна. — Он же "на юге" квартиру снимает. А на Протасовой у нас только ты живёшь. Может, видела случайно, кто тачку Русланчика испортил?
Жирно, Комиссарова.
— Неа, не видела. Я вчера весь вечер и всю ночь с любовником трахалась.
Оставляю "подружек" переваривать новость и довольная шагаю к своему отделу. Действительно, Проскуров уже на месте. И действительно злой.
Увидев меня, угрюмо машет рукой.
— Привет, Наташк.
— На своих двоих сегодня? — киваю на его ноги обутые в удобные "адидасы".
— На метро. Ещё не переодевался.
Дальше мы идём вместе, так, словно между нами вчера совсем ничего не произошло. Вот что значит — взрослые люди. Никакой раздутой драмы.